— Он почти ничего не рассказывал про школу. И в том году я после экзаменов гостил у Марти Шевингтона, его семья меня пригласила. А сюда я приехал за день до того, как всё это случилось. Мы мало о чём успели поговорить, Руперт рассказывал в основном про какую-то медсестру из их школы, в которую все были влюблены.

— А с вашей матерью он тоже не говорил про машину?

— Не знаю. — Дэвид тёр переносицу и лоб, как будто хотел избавить ся от нестерпимой головной боли. — Но если говорил, то она, получается…

— Она защитила своего сына, — тихо произнесла Айрис.

Любая — или почти любая — мать на её месте попыталась бы выгородить своего ребёнка, спасти от суда и тюрьмы. Но вот отправить в тюрьму невиновного? Была леди Клементина на это способна или нет?

— Мне кажется, она не знала, — Дэвид положил письмо на стол. — Я могу допустить, что она скрыла правду, чтобы спасти Руперта. Но тогда она помогла бы Вилли. Да, она могла бы солгать ради меня, ради любого другого из родни, но она не была жестокой. У Вилли были бы самые лучшие адвокаты, моя мать задействовала бы все связи, какие могла… Я думаю, что Вилли отделался бы крупным штрафом. Его бы не посадили. Или посадили не на такой долгий срок. Она бы помогла ему. Но она этого не сделала. Думаю, она считала его по-настоящему виновным, а про Руперта узнала только из письма.

— И решила всё сжечь.

— Вилли уже было не помочь. Какой смысл уничтожать Руперта, портить ему жизнь? Думаю, она рассуждала так.

— Но его семья… Его родители потеряли сына, и он так и остался для всех преступником. Они бы хотели знать правду, даже если Вилли уже не помочь. Каково им…

Айрис замолчала на полуслове.

Дэвид посмотрел на неё, и по его взгляду она поняла, что он тоже догадался.

— Чеки, — сказала Айрис. — Десять тысяч фунтов.

— Она хотела… Она пыталась возместить им потерю. Сделать хоть что-то…

— И что, они приняли? — неверяще покачала головой Айрис. — Спустили всё Руперту с рук и взяли деньги⁈ За своего погибшего сына?

— У них был второй сын. Им нужны были деньги. Я могу только предполагать, но, возможно… — Дэвид сглотнул. — Возможно, им было не до гордости. Вилли ведь не вернуть, а так они хотя бы могли устроить свою жизнь.

— Инспектор Годдард хотел найти Дженкинсов, чтобы повторно взять показания. Если у него получилось, они могут всё рассказать. Возможно, это просто совпадение, и никаких денег они не получали.

— Думаю, не совпадение. Моя мать ездила в Стоктон в предыдущий день. Они получили от неё чеки, а потом сняли всю сумму.

— Но почему не рассказать про это полиции, когда их допрашивали? Они только всё запутали! Просто ужасно запутали!

Дэвид пожал плечами:

— Вы бы на их месте рассказали? Рассказали бы, что взяли деньги вместо того, чтобы восстановить честное имя своего погибшего сына? Я думаю, им было стыдно… А может быть, она им даже не сказала ничего про Руперта. Просто предложила помочь.

— И они ничего не заподозрили?

— Даже если и заподозрили — у них же не было никаких доказательств виновности Руперта. С чем бы они пошли в суд? С тем, что леди Клементина Вентворт захотела дать им денег?

Айрис вздохнула:

— Надеюсь, они хотя бы сумели с умом употребить эти десять тысяч.

— Надеюсь… — Дэвид слепо смотрел перед собой. — Только вот Руперт…

— Что Руперт?

— Он всё знал. Знал, что Вилли Дженкинс не виноват и позволил этому случиться. Хотя бы матери он мог рассказать! Она бы… Я не знаю, что она сумела бы сделать, но эта история могла кончиться иначе, если бы он рассказал ей правду. Я уверен.

В голосе Дэвида звучало разочарование. Не злость, не гнев, не неверие — одно только разочарование.

— Ему было семнадцать. Он испугался, — сказала Айрис.

Дэвид сложил письмо, потом разложил снова, опять сложил… Айрис и на этот раз догадывалась, о чём он думал. Знал ли Руперт про письмо и фотографии из школы?

* * *

¹ История Бамбергеров и Уоткинсов — реальная.

² В связи с Суэцким кризисом с ноября 1956 по апрель 1957 года в Великобритании экзамены на получение водительских прав не проводились, права не выдавались.

20 сентября 1964 года

Айрис стояла на крыльце, которое выходило в малый парк, и ждала, когда Уилсон подгонит машину. Она договорилась съездить вместе с ним в Стоктон — на этот раз за покупками. Ей нужны были чулки и ещё одна блузка на смену — ничего особенного, но даже такого в Теддингтон-Грин не было, по крайней мере, тех марок, к которым Айрис привыкла.

У нижних ступенек крыльца стояла коляска Мэтью, а сам он вместе с обоими родителями качался на качелях. Даже с такого расстояния до Айрис долетал звонкий смех Кристины и весёлые повизгивания Мэтью.