В тот момент, когда заиграла знакомая мелодия программы «Спокойной ночи, малыши», в дверь позвонили. Я невольно насторожиться и едва не двинулся к шкафу с заряженной двустволкой. Остановился на полдороги и пошёл открывать. Заглянув в глазок, увидел отца.

Запустив его внутрь, почувствовал, как дрожу от адреналинового прилива. Если честно, очень хотелось его обнять. Однако, понимая, что выглядеть это будет весьма странно, ограничился рукопожатием.

Сняв обувь, батя закинул милицейскую фуражку на полку и профессионально осмотрелся, словно находился на месте преступления. При этом я сразу узнал оценивающий взгляд. Именно с таким он проверял мой дневник и листал школьные тетрадки.

— Саня, да я гляжу, ты тут даже генеральную уборку сделал — начал он удивлённо. — Похвально. Да и перегаром от тебя сегодня не несёт. Неужели ты по случаю субботы, пару бутылочек жигулёвского не прикупил?

— Лишних денег у меня на пиво нет. Да и, если честно, как-то не тянет — сказал я, и тут же почувствовал: что если с ним за компанию, то совсем не против распить лежавшую в морозилку бутылочку столичной водки. Однако вместо этого предложил совсем иное. — Петя, ну чего стоишь? Ты с дежурства. Давай я тебя хоть картохой жареной накормлю.

Отец не отказался, но перед тем как зайти на кухню, как бы невзначай, прошёлся по залу и заглянул сначала на балкон, а потом в маленькую комнату. Судя по довольному виду, инспекция его вполне удовлетворила. А уже через две минуты он сидел за кухонным столом, а я смотрел как живой батя уплетает картошку, вприкуску с солёными огурцами и бутербродами с колбасой.

— Саня, ты меня пугаешь — сказал он, когда тарелка почти опустела. — Смотришь на меня точно так же, как моя Валюшка, когда я столуюсь дома после дежурства.

— Да я, Петя, слежу чтобы ты вилки из нержавейки не украл — ответил я точно так же, как он иногда говорил гостям. Отец заулыбался.

Я видел, несмотря на частоту в хате, и мой вполне приемлемый вид, он собирается со мной серьёзно поговорить. Скорее всего, сделать втык младшему брату, ему ответственно поручила мама.

— Короче, так Саня, твоя сестра очень волнуется за тебя. Да и Маринка места не находит. Ну ты сам понимаешь. Так что давай, кончай бухать, бери себя в руки и прекращай дурака валять. И первым делом, помирись ты уже с женой — выдал отец заготовленный текст, практически скороговоркой.

— Насколько я помню, мы с Мариной в разводе — напомнил я, так как отлично понимал, чем чревато применение с женой дяди Саши.

Кстати она по совместительству являлась моей бывшей школьной учительницей немецкого языка, преподававшая целых четыре года. Строгая. Указкой учеников не била, но, бывало, глянет своими глазищами так, что хочется под парту залезть.

Чтобы делать то, что надо, без оглядки и продолжать поиски серийного убийцы в этом времени, я должен оставаться свободным. Так что холостяцкая жизнь меня сейчас более чем устраивает. Да и после реального развода с женой, в той другой жизни, я привык брать дочку раз в три месяца на выходные и приходить в пустую Московскую квартиру, только чтобы поспать.

— В разводе⁈ — удивился отец. — Как-то ты Саня, рановато об этом. В загсе вам дали три месяца на раздумья. Насколько я знаю, они истекают после майских праздников. К тому же ты отлично понимаешь, что для Маринки штамп в паспорте — это простая формальность. Думаешь, чего она осталась здесь в нашей дыре, а не перебралась в центр Москвы, под крыло к папочке, профессору, известному светилу медицины? Да она всё ждёт, когда ты, остолоп, наконец-то одумаешься. Девка мается и всё ещё надеется на примирение.

— Хорошо, я подумаю — для вида пообещал я, ибо, если честно, перечить отцу как-то не хотелось.

Покончив с официальным поручением супруги, отец снял невидимую пылинку с капитанских погон и принялся меня прорабатывать по другой линии. Сначала отчитал за последние пьянки, едва не закончившиеся серьёзным залётом по службе. Напомнил про выговор с занесением в личное дело и последнее китайское предупреждение, полученное от начальника милиции полковника Перегудова. Кстати, он так и оставался начальником милиции, когда на службу поступил я. И, хотя все за глаза называли его Гудок, своих сотрудников он в обиду никогда не давал.

— Саня, ты же знаешь, что начальник штаба, майор Гамалеев на тебя зуб давно точит. Ну не попадайся ты ему на глаза лишний раз. Может, перебесится и переключится на кого-то другого. Я слышал, как Гудок его осаживал, после того как он на тебя без дела наезжал.

Я сидел, кивал и впитывал любую полезную информацию. Конечно службу я знал, задачи участковых тоже понимал, но было одно, но. Начал я службу сержантом, стажёром только в девяностом. А за десять лет в Милиции поменялось многое. Так что придётся приспосабливаться и смотреть в оба, ибо накладок всё равно не избежать.