Теперь я был почти уверен, что именно, то самое, загадочное происшествие, запустило процесс падения. Сначала это изменило поведение дяди Саши, а потом привело к утрате желания жить и деградации сознания. А потом нечто эфемерное, подменило его сознание на моё. И, разумеется, сам царский переулок с этим всем каким-то образом непосредственно связан.

— Артём Абрамович, я понимаю, о чём ты, и более чем уверен, что связь с тем происшествием, самая прямая. Но признаюсь сразу, я как-то образом переродился и стал совсем иным человеком. В процессе много воспоминаний попросту исчезло, и потому именно о самом происшествии, я ничего не помню.

— Хорошо. Но пообещай, если ты вспомнишь, сразу раскроешь мне все карты — потребовал Кац.

— Я сделаю это — вполне искренне, — ответил я, и Кац снова уставился на улики. — А, в свою очередь, я хочу попросить, чтобы вся озвученная мною сегодня информация осталась между нами.

— Саша, это, само собой. — Кац охотно закивал, дав понять, что такие условия можно было и не ставить. — А теперь, давай уже, рассказывай. Что тут у тебя за улики и что конкретно, ты уже выяснил?

— Значит так. Сразу после нашего прибытия на место обнаружения пальчиков с кольцом, я нашёл маршрут, по которому жертва двигалась. Пройдя по нему, добрался до старого люка, ведущего в катакомбы под комбинатом. — Начав объясняться, я развернул альбомный лист, на котором заранее набросал схему всех передвижений жертвы. — Оговорюсь сразу, раненная, потеряла слишком много крови. В связи с этим она навряд ли смогла бы самостоятельно, сначала проползти по лазу больше двухсот метров, затем подняться по колодцу, сдвинуть тяжеленный чугунный люк, а потом перебраться через забор.

— Значит, ей кто-то помогал.

— Увы, но эта версия никак не подтвердилась.

Проводив пальцем по маршруту, с подписанными данными, док замотал головой.

— Похоже налицо проявление поистине звериного упорства и жажды жизни. Некоторые люди способны и не на такое. И что же у нас дальше?

— А дальше вы кое-что уже знаете. Я расскажу об обнаружении места преступления и о том, что там нашёл чуть позже. А сейчас по поводу той точки, где пострадавшую видели последний раз. — Жертва, остановилась вот тут и почему-то обронила пальчики с кольцом, которые позже обнаружил работник комбината.

— Да, согласен, выглядит как-то странно. До этого раненая несла отрубленные пальцы с собой, а затем их почему-то выкинула. Следом она развязала платок, по всей видимости, ранее служивший жгутом, перетягивающим запястье. Продолжив свой путь, она начала обильно истекать кровью. И этот факт никак не соответствует твоему утверждению о большом количестве крови, обнаруженном на месте преступления. Саша, ты знаешь о таком понятии — как полное обескровливание пациента.

— Да.

— Так вот, если она потеряла много крови, сразу после потери пальцев, но каким-то образом смогла проделать весь указанный тобой маршрут, то новому кровоизлиянию здесь, попросту неоткуда было взяться. Ну ладно, об этом потом, а сейчас расскажи, куда жертва делась после этого?

— По моим сведениям, её подобрал легковой автомобиль невдалеке от автобусной остановки. Я нашёл свидетеля, который подтвердил этот факт. Он сказал, что подобравшая жертву машина, была Мерседесом с предположительно дипломатическими номерами. Кроме этого, я сумел идентифицировать найденные в катакомбах пуговицы и выяснил, что они от женского брючного костюма фирмы Кристиан Диор — пододвинув к Кацу каталог, я указал на модель, облачённую в блейзер.

— Если честно, я удивлён. За несколько дней провести такую работу, при этом не отвлекаясь от службы. Сами улики найти — это одно, но обнаружить идентичные пуговицы в иностранном каталоге, это впечатляет. К тому же насколько я знаю, в Москве эти каталоги на каждом шагу не продаются.

— Увы, но сам бы я это всё не обнаружил. Скажем так, мне помогла одна добровольная помощница — честно признался я. — И именно через неё, я узнал, как можно идентифицировать жертву.

Вынув стопку фотографий из папочки, я принялся раскладывать их перед Кацем, и тот, схватив увеличительное стекло, принялся рассматривать лица и детали.

— А вот это уже точно поразительно. Саша, такое без помощи следственной группы и базы данных МВД добыть невозможно. Скажи, как ты достал изображения жертвы и откуда на нескольких фото характерные полосы.

— Это снимки с телевизионного экрана. Сделал их сам, выставив малую задержку на фотоаппарате. Наша жертва прилетела в СССР из Франции, как член делегации олимпийского комитета. Они проверяли готовность спортивных объектов. Репортаж об этом показывали в «Дневнике Олимпиады», по второму каналу центрального телевидения.

— Но как ты узнал, когда и что конкретно нужно фотографировать?

— Я же уже сказал, у меня имеется добровольная помощница. Она опознала пуговицы, сказала, где их раньше видела и посоветовала посмотреть повтор репортажа.

— Значит, прямо сейчас в архиве телевидения лежит плёнка с записью. Жаль, что достать её без санкции очень высокого начальства практически невозможно.