— Конечно, доктор Нобл. Я понимаю.

Я провожаю ее из офиса, снова извиняюсь, а затем захлопываю и запираю дверь. Я наваливаюсь на дверь, пока собираюсь с силами. Затем я делаю звонок.

Агент Нельсон отвечает после второго гудка.

— Ты получила мое сообщение.

— Да.

Время, кажется, остановилось, пока я жду ответ.

Затем:

— Мия Прескотт.

Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на его голосе, ни на что не отвлекаясь.

— По останкам судмедэкспертиза установила, что ей было от шестнадцати до восемнадцати лет. Состояние разложения указывает на то, что она умерла где-то двадцать лет назад. Но все это ты уже знаешь.

Я знала. Я достаточно восстановила память, чтобы поверить, что у меня есть сестра. Тот факт, что она существует… что у нее — что у нас — есть имя, делает это неопровержимым.

— У меня есть команда, которая общается с семьями жертв, — продолжает Нельсон. — Я поручил паре агентов сосредоточиться в первую очередь на Мии.

Я ценю, что он называет ее по имени.

— Спасибо. Ты знаешь что-нибудь еще?

Он откашливается.

— Быстрый поиск по имени дал результат. Но…

— Нельсон, пожалуйста, — говорю я. — Ты знаешь, что я могу справиться с этим, и у меня есть достаточный уровень доступа, чтобы самой раздобыть информацию…

— Я знаю, — отвечает он. — Я хотел сделать это лично, но я благодарен, что ты сначала спросила меня. Хорошо. Мия Прескотт была объявлена мертвой после обнаружения тел Жаклин и Филиппа Прескоттов. Их выбросило на берег реки Огайо недалеко от Цинциннати. Предполагалось, что двое их детей, Мия и Лидия, тоже утонули, но их тела так и не были обнаружены.

Все вокруг взрывается при звуке имени.

Лидия.

— Сестра Жаклин упорно продолжала искать детей, пока не заболела раком яичников и не умерла через пять лет после сестры.

У меня была тетя.

— Лондон, — выдыхает он мое имя. — Почему бы нам не встретиться. Я могу дать тебе копии отчетов. Нам не стоит говорить об этом по телефону.

— Хорошо, — просто отвечаю я.

— Классно. Супер. Дай мне пару часов.

Я заканчиваю разговор и засовываю телефон в карман куртки.

Лондон Нобл.

Лидия Прескотт.

Два мира сталкиваются, и внезапно каждый факт, который я когда-либо знала, ставится под сомнение. Как будто обложку моей жизни сорвали, и я уже не знаю, что скрывается под ней.

Я иду к столу. Встав перед ним, я смотрю на бумаги, папки, кофейные чашки. Провожу руками по столешнице. Содержимое с приятным грохотом падает на пол.

Раздается стук в дверь.

— Лондон? Все в порядке?

Упершись ладонями в край стола, я падаю в кресло.

— Все в порядке, Лейси.

Момент неуверенного молчания, затем звук удаляющихся шагов.

Я закрываю глаза. Я неделями спрашивала агента Нельсона о подвижках в деле, но не получала никаких новостей. Затем в Рокленде происходит второе убийство — всего в нескольких часах езды отсюда — и у него появляются ответы для меня.

Ответы, которые приведут меня в Холлоуз и уведут отсюда.

Как удобно.

Возможно, Нельсон и ФБР считают, что я в опасности. Или они думают, что я мешаю расследованию. В любом случае, я должна остаться в городе, чтобы удостовериться, что ловушка, которую мы с Грейсоном расставили для подражателя, сработает. То есть, если подражатель действительно находится в штате Мэн.

Я смотрю на Дали, висящего на стене офиса. За произведением искусства скрываются часы обширных исследований, личных заключений и открытий. Все мои исследования по делу Грейсона. Я вела своего рода дневник — мои мысли о человеке, а также убийце.

Мои записи служат более важной цели, но они расставляют все по полочкам и также вызывают зернышко сомнения. Даже без подражателя Грейсон должен развиваться. С его интеллектом и опытом убийцы его методология должна прогрессировать.

А не деградировать.

Ненавижу сомнения. Я пытаюсь подавить их, но не могу избавиться от мысли, что расстроена его поведением. Более того, я сама ступаю в неизвестные воды. Мы ступаем на неизведанную территорию, и я должен продолжать подвергать сомнению этот процесс, иначе могу утонуть.

Один из нас должен держать все под контролем.

Я нажимаю на интерком и говорю Лейси, чтобы она забронировала билет на рейс до Миссисипи.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА

ГРЕЙСОН

Запах алкоголя и сигарет наполняет вечерний воздух. Эта часть городской гавани напоминает мне ливневую канализацию. Грязную, сырую и кишащую отходами. У каждого красивого города есть обратная сторона.