Затем на ум приходит ужасная мысль: может, он идет не ко мне, а за мной.

Ощущаю, как меня берут за руку.

Я останавливаюсь. Держусь в стороне от остальной части туристической группы, пока они продвигаются вперед.

Несколько секунд я наслаждаюсь тем, как ощущение его грубой ладони ускоряет биение сердца. Адреналин вливается в вены и гудит под кожей. Затем я поворачиваюсь к Грейсону.

КОНЕЦ

ГРЕЙСОН

Что лучше идеальной смерти?

Имитация идеальной смерти.

Это не так легко. Это требует времени. Подготовки. Навыков. И сообщника, знакомого с тактикой манипуляции, которая обманет самых умных представителей власти.

Я втягиваю Лондон в одну из камер.

— Мы можем оказаться здесь в ловушке, — говорит она. Но ее глаза широко раскрыты от волнения. Золотые крапинки в них блестят.

— Я мог насладиться временем с тобой. — Я обнимаю ее, притягивая к себе, и пытаюсь скрыть боль, причиняемую ее прикосновениями.

Но ее не обмануть. Она немедленно закатывает рукава, чтобы проверить раны.

Шрамы на руках покрыты новыми красными и серебристыми отметинами. Порезы от бритвы все еще ноют, яд оставил неизгладимый отпечаток на нервных окончаниях.

— Со временем боль утихнет, — говорит Лондон, осторожно касаясь ран. Она смотрит на меня. — Есть какие-то побочные эффекты? Головокружение, паралич?

Мои губы изгибаются в усмешке.

— Добрый доктор всегда при деле.

Она хочет сказать что-то еще, и я накрываю ее рот своим. Краду ее вдох и наслаждаюсь ее запахом.

Как иронично, что то, из-за чего меня судили и признали виновным, теперь освободило меня. Вещественные доказательства. Состав преступления. Трудно доказать, что смерть имела место, если тела нет. Но не невозможно. Нужны веские косвенные доказательства и свидетель.

Свидетель, видевший смерть, всегда пригодится.

Съехавший с катушек агент ФБР, одержимый преследованием, сконструировал смертельную ловушку, чтобы положить конец моей жизни, и он это сделал. Грейсона Пирса Салливана больше нет.

Теперь меня зовут Каин Оуэн Хэнсли. Так сказано в моем свеженьком удостоверении личности.

Я подумал, что это уместно, учитывая, что Каин убил Авеля, а затем был обречен бесцельно блуждать по миру. Вот только я блуждаю не бесцельно. Больше нет.

У меня есть конкретный пункт назначения.

— Поверить не могу, что ты выбрал Алькатрас, — говорит Лондон, когда мы садимся на паром, идущий обратно на материк. — Ты сумасшедший.

Я улыбаюсь.

— Мне всегда было любопытно, смогу ли я сбежать отсюда.

Пока мы наблюдаем, как остров вдали все уменьшается, Лондон поворачивается ко мне.

— Что ж, к счастью для нас, тебе никогда не придется пробовать.

Я целую ее в лоб.

— Я постараюсь держаться подальше тюрьмы.

— О, я в этом уверена, Каин. Потому что теперь я устанавливаю правила.

Моя улыбка становится шире.

— Да, доктор.

У меня нет выбора, кроме как довериться ей. В конце концов, это она спланировала мою смерть. Я обязан ей своей свободой.

Пока Лондон разрабатывала ловушку, я оснастил контейнерный блок внутренней стеклянной камерой, которая не только обеспечивала стабилизирующую среду для концентрированной кислоты, но также имела отдельный отсек, скрытый от глаз. Как только рычаги подъемника опускались на определенный уровень, то шнур натягивался, сдвигая крышку контейнера еще и обнажая скрытый отсек. Что для посторонних глаз выглядело просто как часть хитроумной конструкции.

Но это была моя страховка.

Промах даже на дюйм грозил смертью или угрозой обнаружения. Я должен был предельно точно рассчитать угол падения, чтобы Нельсон упал в кислоту, и я мог использовать его собственный вес, чтобы оттолкнуться и приземлиться в скрытый отсек.

Затем у меня было десять минут, чтобы добраться до камеры хранения на имя Лондон и принять противоядие, которое она подготовила. Похоже, у нее был друг-ученый в отделе криминалистики, которому нравились интересные задачи. А деньги ему нравились даже еще больше.

«Ключ от противоядия под контейнером».

Она прошептала мне это прямо перед тем, как прижать нож к шее.

Затем она вонзила лезвие в Нельсона и толкнула нас в объятия смерти.

Прекрасно спланировано и выполнено.

Тем не менее, это было больше, чем просто риск. Все что угодно могло пойти не так. Фостер мог не заметить сообщение Лондон и прибыть слишком поздно. Он мог привести с собой наряд полиции, а большое количество свидетелей помешало бы нашему представлению.

Фостер мог оказаться проворнее и, несмотря на сломанную руку, быстро подняться к краю контейнера, не позволив нам разобраться с Нельсоном и не дав мне достаточно времени на побег.