— Нет, как видишь. Потому и пью… — она опять тихонько заплакала.

Однако, меня ей разжалобить не удастся. Да и пора уже ее выпроваживать. Скоро придут дед с Риткой. Ни к чему восьмилетней девчонке лицезреть мерзкую пьяную бабу. Еще решит, чего доброго, что это нормально для женщины.

— У тебя есть деньги на такси? — откровенно намекая, спросила я. — Ты где живешь?

— Пока на Давыдова живем, у Димкиных родителей, — подала она плечами. — Ждем, когда квартиру дадут.

Давыдова — это же не так далеко отсюда. Примерно между нашим домом и кинотеатром «Нептун».

Ой, — внезапно сообразила я. А что, если предложить им прописаться здесь, у деда? Соответственно, нам с Вадимом получить вожделенную новую квартиру? А Ритка пусть так и будет здесь прописана. Может, не вся квартира, но половина ей после смерти деда достанется. Надо будет обсудить этот вопрос с дедом м Вадимом.

Хотя, зная Олечку… Она ведь может и выписать девчонку. В эти времена существовал закон — если человек не живет в квартире, то его полагалось через полгода выписать.

Покачиваясь и держась за перила, Олечка с трудом поднялась. Сделала пару неверных шагов и опять чуть не грохнулась.

Я с отвращением наблюдала, как она, пошатываясь и чуть не падая, спускается и подходит ко мне.

— Эй, тебе туда, — я красноречиво указала ей путь — вниз по лестнице.

Но она все же приблизилась и бухнулась передо мной на колени.

— Альбина, ну прости ты уже меня! — вцепилась она в край моего платья, а я с брезгливостью пыталась ее оттолкнуть. — Прости! Ну хочешь, я Димке всю правду расскажу? О том, как обманула его и тебя?

— Так ты до сих пор этого не сделала?

Ну и мразь же эта Олечка!

— Да, я слабая женщина! Я так хотела импортных шмоток! Так хотела пожить по-человечески! — рыдала она. — Ну, почему все самое лучшее всегда доставалось тебе?

— Получила свои шмотки? — мне наконец удалось оторвать ее от своего платья. — А к моим не прикасайся, поняла?

Мне все же пришлось, превозмогая брезгливость, положить ее руки на перила и помочь спуститься до выхода из подъезда.

Пошатываясь из стороны в сторону, спотыкаясь на каждом шагу и чуть не падая, она пошла, не оглядываясь, в сторону Давыдова.

Я проводила ее взглядом и собралась идти в свой подъезд.

Непривычная тишина царила на улице. Только теперь я заметила, что во дворе полно людей, и все они, как в немой сцене, застыли на своих лавочках и с нескрываемым любопытством смотрят на меня. Неужели люди узнали Олечку через столько лет? И получается, все они в курсе, как она поступила с Альбиной.

Может, конечно, и не все. Но те, кто знает, наверняка перешептывались с теми, кто пока не в курсе, пока я тут ее выводила из подъезда и направляла в сторону Давыдова.

Мне стало так неуютно под этими взглядами! Наверняка все они ждали представления — как я начну драться с сестрой, выяснять отношения, лаяться на всю улицу. Наверняка сейчас высматривают на моем лице следы истерики и вселенской обиды.

Мне стало так неуютно под этими взглядами! И я молча пошла в подъезд — забирать сетку с продуктами и идти в квартиру.

Вернувшись в прогулки, Ритка похвасталась новой книжкой:

— Смотри, что мне деда купил!

— «Чехов, „Юмористические рассказы“, — прочитала я на обложке, — так тебе такое рано, наверно. Ничего не поймешь.

— Продавцы так же говорили, — дед повесил свою кепку на крючок и снял ботинки, — но сегодня у них ничего детского не было.

— Так, может, проще ее в библиотеку записать? Я тут видела недавно вывеску «Детская библиотека».

«А дед смотрит на меня как-то странно», — заметила я. Наверняка клуши у подъезда уже донесли, что Олечка приходила, пьяная.

Я дождалась, пока домочадцы пообедали после прогулки, и завела разговор с дедом.

— Тебе уже сказали, что Олечка приходила?

— А откуда ты знаешь? — удивился он.

Я усмехнулась:

— Да как тут не знать? Они же все свои дела забросили и смотрели, затаив дыхание, как я ее пьяную вывожу из подъезда!

— Не думал я, что она пить начнет, — дед расстроенно покачал головой, — она же вообще не пила!

— Ой, да ты когда ее в последний раз видел? Когда ей восемнадцать лет было?

— А что, у нее и правда ноги заплетались?

— Правда. Она была пьяная, как грязь. Я даже беспокоилась, как до дома дойдет.

— Ну, может, она не каждый день такая, — выразил надежду дед. — Может, случилось чего, да с горя и…

— У нее это давно случилось, — быстро сказала я, — как раз, когда она чужого жениха на себе женила.