Снова схватив ее за лодыжки, я притягиваю ее к себе, пока она полностью не ложится поперек кровати, прежде чем я протягиваю руку и развязываю ее запястья. Я предполагаю, что ей будет больно из-за того, что она так долго оставалась в таком положении, но это в порядке вещей.

Куинн потирает запястья, но ее внимание сосредоточено исключительно на мне, на том, что я собираюсь сделать. Ее взгляд скользит по всей длине моего тела, в ее глазах ясно читается признательность, и это заводит меня еще больше, зная, что ей нравится то, что она видит.

— Раздвинься пошире.

Она снова повинуется, и от этого мне тоже становится жарче, чем летним днем в Луизиане.

Я становлюсь на колени на кровати, прямо между ее бедер, и хватаю ее за бедра. Когда я направляю свой член к ее входу, я поднимаю взгляд на нее, ожидающую поцелуя, и, не отводя взгляда, вонзаюсь в нее от кончика до корня без малейшего колебания.

Мы оба стонем от этого ощущения, горячая, бархатистая перчатка, которая обхватывает мой член, подобна маленькому кусочку рая только для меня.

Откидываясь назад, я толкаюсь внутрь и наружу, внутрь и наружу в таком ровном ритме, что он становится темпом чистой похоти. Наша кожа шлепается каждый раз, когда я достигаю дна, наша сперма смешивается, тем более возбужденными мы становимся, и когда я протягиваю руку и снова щиплю ее сосок, клянусь, я чувствую, как ее стенки сжимаются вокруг моего члена. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас.

Я поглощен ею, полностью захвачен совершенством ее влагалища, но я еще не закончил. Я пообещал ей кое-что, даже не сказав этого, и я намерен выполнить эти обещания.

Удерживая ее одной рукой за бедро, я использую другую, чтобы взорвать ее клитор нежным движением пальца.

— Кончай на мой член, Куинн. Сейчас же.

Это великолепно, Куинн кончает. Когда она издает крик освобождения, я загипнотизирован изгибом ее спины и напряжением стройной шеи. Когда ее грудь вздымается вверх-вниз, я немного сбиваюсь с ритма, слишком занятый наблюдением за ней, полностью очарованный ею.

Крошечные вздохи продолжаются, когда она начинает приходить в себя от интенсивности оргазма, и это все, что я могу сделать, чтобы не надорваться сразу.

Полностью вынимая член, я собираю ее сок своим пальцем и подношу ко рту, посасывая свой палец, как будто это мой любимый вкус мороженого.

— Так чертовски хорошо.

Двумя пальцами я зачерпываю еще и подношу к ее анусу, просовывая пальцы внутрь и напоминая ей, что она уже подготовлена.

Понемногу я растягиваю ее мышцы, и как только я уверен, что она готова для меня, я выравниваю головку своего члена по отношению к ее входу и толкаюсь. Мои глаза устремлены исключительно на нее, наблюдая за ее реакцией. Решаю, смогу ли я продолжать или она воспользуется своим стоп-словом.

Я нажимаю еще немного, потом еще немного.

Ее лицо напряжено, и это нормально, но она не испытывает никакой необоснованной боли, и я не могу дождаться, когда она испытает полное удовольствие.

Мало-помалу весь мой член исчезает в ее дырочке, и я почти уверен, что вот-вот потеряю сознание от удовольствия.

Приподнимая бедра, я толкаюсь обратно в нее, самозабвенно трахая ее задницу. Входя и выходя, я заставляю ее стонать, а затем выкрикивать мое имя. Руки Куинн хватаются за одеяло, ее пальцы сжимают материал в поисках большего. Ей нужно больше.

Я не собираюсь оставлять свою девушку без присмотра.

Когда я схожу с ума, трахая ее идеальную, узкую дырочку, я потираю ровными кругами ее клитор и сдерживаю себя, ожидая, когда она кончит со мной.

Я не знаю, как я это делаю, это гребаное чудо, что я не кончил ей в рот, но каким-то образом я это делаю.

Куинн ахает, я щиплю ее за клитор, а остальное происходит в водовороте рева, воплей и дергающихся тел. Мы кончаем вместе, я в ее заднице, она на мои пальцы, комната кружится, и мой разум совершенно снесен.

Только когда мы оба успокаиваемся, я понимаю, что у нее не было разрешения на последний оргазм.

Должно быть, я становлюсь мягкотелым

Я провел последние три дня, поглощенный Куинн, в то время как Мейер и Хантер разбирались с политикой того, чем мы занимаемся. Дерьмо, от которого я держусь чертовски далеко. Дайте мне кровь вместо переговоров.

Я наливаю ей чашку кофе, пока Карлос взбивает для меня коктейль, прежде чем вернуться в свою комнату, где я нахожу ее все еще запутавшейся в моих простынях. Ее кремовая кожа на фоне темно-синих моих простыней так резко контрастирует, даже несмотря на все тату, покрывающие ее тело.