И все же тот день настал… Вот уж и конец мая — когда Михаил с Викой получили «автоматы» почти по всем предметам, что нынче было большой редкостью. Но даже девушка на фоне других студентов выглядела очень хорошо и успела стать почти круглой отличницей, а уж Михаила и вовсе можно было бы считать за гения! И именно так и решили наблюдатели от госбезопасности. А вот большинству остальных студентов еще предстоит сдача зачетов и экзаменов… Но вот, наконец, и настал тот день и час! Последний учебный день семестра — и уже завтра их студенческий стройотряд отправится в Среднюю Азию…

«Ну что, товарищи, мы в жопе!» — именно так хотелось сказать товарищу Пономаренко при прочтении новостных сводок о происходящем в стране. Но нет, на официальном совещании он скажет иначе…

— Особо следует обратить внимание на рост националистических настроений в отдельных областях страны, — произнес ПредСовМина и генсек в одном лице. — Мне вот уже докладывают об активизации бандеровщины на западе Украины, про появление нового басмачества, столкновениях на Кавказе… Если мы хотим сохранить целостность страны и пережить Долгую зиму, то должны максимально жестко задавить эту гниду!

Кто впервые сказал выражение «Долгая зима» — сейчас вспомнить не мог уже никто, но после этого оно начало стремительно распространяться среди советского руководства, успев уже стать практически официальным названием наступившей эпохи. Вот и товарищ Пономаренко уже привычно употребил его…

— Если эти уроды считают, что Советская власть скоро кончится, то они сильно ошибаются! — продолжил генсек.

«И как хорошо, что основная масса фашистских прихвостней до сих пор сидит в лагерях!» — подумал присутствовавший на совещании товарищ министр Василевский. Впрочем, про борьбу с бандеровщиной и «лесными братьями» помнили все присутствующие на совещании… последних тварей чуть ли не до конца 50-х вылавливали и в лагеря отправляли! Так что много их там сейчас сидит… Бандеровцев, власовцев и прочей сволочи.

— На мой взгляд, самая худшая ситуация сейчас складывается в Средней Азии, — вступил в разговор глава МГБ товарищ Шелепин. — Мы собираемся эвакуировать в те места не меньше пяти миллионов человек, что составит примерно половину от имеющегося в среднеазиатских республиках населения. И это уже вызывает недовольство как у весьма заметной части местного населения, так и среди немалого количества партийных и советских работников. Кто-то боится, что пришлые «подвнут» их, лишат должностей и влияния. Уже есть подозрения, что некоторые поручения из центра саботируются под благовидными предлогами… Кто-то боится «русификации» республики. А некоторые и вовсе успели почувствовать себя «новыми баями», создав мафиозно-клановую структуру, которую мы до сих пор не можем до конца искоренить из-за того, что на местах буквально все повязаны между собой. Нам сюда шлют отчеты о том, что у них все прекрасно, планы выполняются, идет борьба с недобитками и все в таком стиле… А в каждый аул комиссию из Москвы не отправишь и всех подряд не допросишь. Так что рост численности «пришлого» населения создает для них серьезную угрозу…

— Знаю, — поморщился, словно сожрав лимон, министр внутренних дел. — Сколько уж боремся с пережитками феодального строя в Средней Азии, а конца и края этому не видно… Значительная часть населения поддерживает их и скорее препятствует, чем помогает нам, в этой борьбе. Но теперь-то уж мы, если понадобится, безжалостно уничтожим всю эту сволочь!

— Уничтожите, — ехидно усмехнулся товарищ Василевский. — Что-то у нас даже в РСФСР не больно-то спокойно зимой было… Даже с учетом того, что армия вам помогает. То бандитов уничтожают, то какой-нибудь налет на склад или еще что…

— И что вы предлагаете? — буквально огрызнулся министр внутренних дел, которому откровенно не понравился такой намек относительно работы его ведомства.

— Вооружить населения, — произнес министр обороны. — У нас на складах огромное количество короткоствольного оружия, как нашего производства, так и трофейного. Выдать его населению — для начала хотя бы наиболее сознательной части, коммунистам и комсомольцам. И разрешить свободно применять его для самозащиты, защиты других людей от бандитов или предотвращения совершения преступлений…

Предложение товарища Василевского прозвучало столь неожиданно, что на некоторое время в помещении воцарилась тишина, которую лишь спустя минуту нарушил министр внутренних дел.

— Но ведь это же может привести к росту бандитизма! Кроме того, оружие может попасть в руки контрреволюционным элементам…

— А разве у нас мало оружия по тайникам еще с Гражданской попрятано? Уж для преступника достать пистолет или даже что помощнее — не велика проблема! И законность владения им бандитов или контрреволюционеров заботит в последнюю очередь, — усмехнулся министр обороны. — Так что ограничения эти — они, прежде всего, против честных людей. Или вы так не доверяете нашим товарищам по партии?

— Нет, но…

— Так в чем тогда речь? — пожал плечами товарищ Василевский. — Более того — вменить это в обязанность! Что, видя совершающееся преступление, коммунист или комсомолец должен при наличии возможности предотвратить его… И без всякого снисхождения выгонять из партии и комсомола тех, кто мог помочь, но предпочел пройти мимо и сделать вид, что ничего не видел и ничего не знает.