Честно говоря, Василий и не знал, что ему делать… С одной стороны, что она хоть заговорила — и то хорошо. Но… Что он ей скажет? Как утешит, как поможет? Да и что можно сказать человеку, при котором какие-то ублюдки сожрали его же родных? Что? Даже слов не находилось… Говорить, что успокойся, все хорошо же кончилось? А можно ли считать это хорошим концом? Обещать, что больше такого не повторится? А разве оно может повториться? Она уж и так пережила такое, что и не знаешь, что сказать еще… Так что разве что дать ей выплакаться… Вдруг хоть немного полегче станет? Хотя и в этом Василий был не уверен.

— А как нажрутся… — сквозь слезы продолжила девушка, — приходят меня насиловать… Я сначала кричала, отбивалась, кусалась… Но им… все равно! Они… смеются! Им смешно! Понимаешь — смешно! А потом… я перестала быть собой… Я — это не я… Как мне дальше жить? Зачем?

— В каком смысле ты — это не ты? — почему-то выцепив из ее слов именно эту фразу, спросил Василий.

— Я… не знаю, — все также тихо ответила «Найденка». — Я все вижу, слышу… Но оно словно не со мной все! Я вижу, слышу… Но ничего не чувствую!

А ведь, кажется, слыхал он про что-то подобное… Только относительно тех людей, кто был или на фронте контужен, или в какую-нибудь катастрофу попал. Правда, вспомнить хоть какие-то подробности про такое явление не получалось — не интересовался никогда Василий такими вопросами. Он ведь и вовсе не психолог какой-нибудь чтобы в таком разбираться. Но сейчас же она пришла в себя? Или нет? А вдруг она сейчас решит с собой покончить? Твою ж… Он ведь вообще нифига не знает!

— А сейчас как? — единственное, что смог спросить Василий.

— Сейчас я — это я, — произнесла девушка, и снова разревелась. — Только зачем мне все дальше жить? Как жить, помня все это? Я не хочу! Хочу к маме с папой!

— Не знаю, — честно ответил парень. — Но жить надо… Подумай хоть о своих родителях. Они же дали тебе жизнь, любили тебя, хотели, чтобы ты была живой, здоровой и счастливой?

— Любили… Но их нет!

— Тем более, — серьезно ответил Василий. — Они погибли, но ты жива… И если ты тоже решишь умереть — ты предашь их, предашь их память… Разве они этого заслужили? Думаешь, они такого тебе желали?

— Н-н-нет… — только и смогла ответить девушка.

Ну и что ему теперь дальше-то с ней делать? Что? Внезапно Василия охватила ярость! Будь прокляты те, кто провел все испытание! Те, кто вообще изобрел атомную бомбу! Все физики-ядерщики всего мира! Ведь это все из-за них! Из-за того, что они изобрели проклятую Бомбу! Не будь ее — как хорошо жилось бы всем! Уж тогда точно не было бы никаких ядерных испытаний, ни извергался бы проклятый Лонг-Вэлли, не было бы всех последующих событий… Доведись ему сейчас попасть в прошлое, куда-нибудь в начало века — и он бы, несомненно, посвятил всю свою жизнь одному-единственному делу. Уничтожению всех физиков-ядерщиков, всех, кто хоть пытается вести исследования в этом направлении! Чтобы никто и никогда не создал эту дрянь, чтобы никому не довелось увидеть и пережить такого, что случилось вот с этой девчонкой и тысячами, миллионами других людей! Увы, о таком можно было бы лишь мечтать, но не более того… А еще Василий был уверен, что даже если бы он уничтожил всех физиков-ядерщиков, то на смену им пришли бы другие. И они все равно создали бы проклятую Бомбу! И все равно взорвали бы какой-нибудь гигантский вулкан… И все бы все равно повторилось! Историю изменить нельзя — просто потому, что она обусловлена объективными законами развития общества, а не ролью отдельной личности в истории.

— Пошли чаю попьем, — обращаясь к девушке, произнес Василий. — И как тебя звать-то хоть, чудо рыжее?

— Мелисса, — ответила девушка. — Мелисса Уильямс…

— Мелисса? У нас в России трава есть с таким названием, — удивленно произнес Василий. — Ее в чай добавляют для запаха… А я Василий, можно — Вася…

— Ты русский? — удивленно произнесла девушка.

— Ага, — подтвердил парень. — Из СССР…

— Советский Союз, Иосиф Сталин, колхоз, коммунизм? — произнесла эти слова по-русски девушка с таким забавным акцентом, что он не выдержал и рассмеялся.

— Ну да… Советский Союз, Иосиф Сталин и так далее, — ответил он.

Как ни странно, но невольно у Василия получилось то, чего он не представлял как добиться специально. Отвлечь хоть на время девушку от своих переживаний — ведь он оказался тем странным и загадочным русским, про которых она слышала столько самых разных диких слухов. И про их GULAG, и про Сталина с Пономаренко, и про советские ракеты и многое другое… А уж сколько их ругали и ее родители знакомые, говорили про то, что там вовсю притесняют церковь и вообще построили чуть ли не антихристово царство.