— Тише, тише, — прошептал друид, прикладывая палец к ее рту. Лишни шум им сейчас совсем не нужен был. — Сейчас полегчает. Потерпи немного.

Бросил в рот несколько корешков мандрагоры, сваренных в щавелевом отваре, и быстро зажевал. Получившуюся кашицу нужно было как можно скорее приложить к ее ранам, чтобы спало воспаление и унялся жар. Поможет снадобье и с восстановлением сил. Если дэвы Великого Леса будут благосклонны, то уже к утру ей станет гораздо лучше.

От другого корешка синего цвета Гвэн отщипнул самую малость. Ему тоже не помешает немного сил. Примешь больше, можно и не проснуться.

— Ничего, Гвэн, ничего. Могло быть и хуже. Ты жив и здоров… И, кажется, нашел ту, которая нуждается в твоей защите.

Чуть потянувшись, он поправил мешковину на девушке. Покрывало, конечно, не овечье, но другого здесь и не было.

-//-//-

Сводка Совинформбюро за 29 ноября 1941 года.

'В течение ночи на 29 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

* * *

Наши лётчики, действующие на Западном фронте, за один день уничтожили 89 немецких танков, 430 автомашин с боеприпасами и пехотой, 11 автоцистерн с горючим и истребили около 2.000 солдат и офицеров противника.

* * *

Бойцы товарища Федюнинского за два дня боёв на одном из участков Ленинградского фронта уничтожили 4 немецких танка, 11 бронемашин и истребили свыше 300 солдат и офицеров противника'.

-//-//-

Боль на нее накатывалась волнами. Одна за другой, одна за другой, грозя утопить, растворить без следа. Зое дико хотелось кричать, плакать. Но всякий раз, когда на нее особенно накатывало, она держалась, ещё сильнее кусая губу.

— А-а-а, — лишь изредка с багро-черных губ срывался еле слышный стон. — Мамуля, мне больно…

От нестерпимой боли Зою то и дело бросало в забытье. Она слышала голоса знакомых и родных, разговаривала, спорила с ними, хотя бы ненадолго забывая о страшном.

—…Мамуля, что ты такое говоришь? Как тебе не стыдно? Я же комсомолка! — в этот раз Зоя спорила со своей мамой, которая пыталась отговорить ее от желания записаться в ряды диверсантов-разведчиков. — Я не буду прятаться, когда моя страна воюет. Слышишь, не буду! Передай Лёше, что я его очень сильно люблю… Не плачь, мамуля, все будет хорошо, обязательно будет хорошо. Мы победим…

Через мгновение измученная девушка уже видела седого плотного мужчину с майорскими шпалами, командира их диверсионных курсов. Тот, сдвинув брови, пугал ее жестокими пытками и смертью.

—…Товарищ майор, не надо нас пугать, — упрямо нахмурились Зоя. — Мы не боимся ни капельки. Если нужно для дела, для нашей страны, с радостью отдадим наши жизни…

Позже перед ее глазами встала высокая фигура крепкого парня с окровавленным лицом, старшего ее группы. Он лежал в снегу, зажимая рану на бедре.

—…Лежи, Саша, Лежи. Я сама выполню задания. Не сомневайся, все сделаю, как надо. Ты не гляди, что я маленькая, как воробушек. Я сильная, все могу вытерпеть, — Зоя сняла с себя укороченную шинель и накрыла ею ноги парня. — Мне не холодно. У меня же ещё свитер теплый есть…

Но на нее накатывалась очередная волна нестерпимой боли, и ее снова выбрасывало в страшный мир. Зоя со стоном открывала глаза, едва различая постылый пейзаж — заледеневшие доски старой овчарки и сено.

Зубы сжимались с такой силой, что начинали крошиться.

— Мамуля, мне холодно… Прости меня за все… — на глазах показались две крошечные слезинки. — Я обманула тебя… Я не смогу вернуться… Мама, это ты?

Перед ее глазами вдруг мелькнул тонкий силуэт с длинными черными волосами. Зоя вскинула голову, узнавая маму.

— Мамочка, ты за мной пришла?

Лица девушки коснулась теплая ладонь. Конечно, это мама! Она всегда так делала, когда Зоя температурила.

— Мамулечка, мне очень больно… Не могу я больше…

Ей так хотелось пожаловаться, что она с трудом сдерживалась. Снова до крови закусила губу. Только стон все равно вырвался.

— А-а-а… — тоненько простонала она.

Теплая рука нежно потрепала ее по волосам. Как же это было приятно. На какое-то мгновение боль отступила, и она смогла вздохнуть полной грудью.

— Потерпи немного. Сейчас тебе полегчает, — услышала Зоя чуть грубоватый голос, совсем не похожий на мамин. — Потерпи.

Она вздрогнула и попыталась оттолкнуть незнакомца. Уже подняла руку, но сразу же замерла. На ее раны на затылке и плечах вдруг легло что-то влажное.

— Сейчас все будет хорошо.

И тут ее затопило тепло. Боль, все это время терзавшая ее, исчезла, словно по мановению волшебной палочки. Стало невероятно хорошо, спокойно, как в далеком детстве.

-//-//