Гвэн подошел ближе. Свернувшийся калачиком, человек был мужчиной в пухлой одежде, перевитой кожаными ремнями. Голову обтягивала шапка с длинными ушами, на макушке которой сверкнула круглые стеклышки в оправе. Что-то похожее в своем мире Гвэн уже видел у одного купца, который очень гордился ими и постоянно протирал их шелковой тряпочкой. Хвастался, что они даже слепцы могут вернуть зрение.

— Мессер, командир, мессер сзади заходи… Прикрой, командир… — найденыша явно ломало в лихорадке. По бледному лицу гуляли красные пятна, тело тряслось от дрожи. С губ срывались бессвязные слова. — Горю, товарищи, горю… Жарко, жарко…

Мертвенно белые пальцы тянулись к горлу, пытаясь сорвать с шеи шарф. Гвен не дал этого сделать, взвалив дергающееся тело себе на плечи. И этого тоже нужно было срочно в тепло.

— Как бы не пришлось расширять берлогу, — ухмыльнулся он, кладя в рот и тщательно разжевывая небольшой корешок из своих запасов. Этот вечер, да и следующая ночь, у него предстояли тяжелые. И своих собственных сил могло просто не хватить.

-//-//-

Тепло, уютно. Пахло легким дымком и еще чем-то невероятно вкусным. Зоя уже давно проснулась, но глаза не открывала. Ей впервые за много-много дней было очень хорошо, и она боялась спугнуть это редкое ощущение.

— Пить… Эй, кто-нибудь? Дайте попить.

Вдруг услышала она хриплый и совершенно незнакомый голос, отчего сердечко сжалось от страха. Это точно не тот странный парень, что ее спас! Голос совсем другой! Неужели их снова нашли немцы⁈

Осторожно открыла глаза и в слабом свете затухающего костра увидела лежавшего рядом мужчину в летном комбинезоне и шлеме. Пилот был невероятно обросшим, грязным, словно много дней провел в лесу.

— Пожалуйста, дайте попить… Горит все внутри…

И тут заметила небольшую алую звездочку, что сверкнула на его шлеме. Ее взгляд тут же потеплел. Значит, наш, советский.

— Сейчас, родненький, сейчас, — поднялась она со своей лежанки. Прямо под ее рукой лежала самая настоящая миска из криво обрезанной бересты, наполненная водой с какими-то веточками. — Есть водичка, есть.

Едва искусанных губ летчика коснулась миска, как тот сразу же стал с жадностью из нее пить.

— Я летчик… Сбили меня… в октябре, кажется, — его воспаленные глаза остановились на девушке. — Потом я полз, полз. Не помню уже, сколько полз. Долго, кажется целую вечность… Я Леша… Маресьев… лейтенант, — он попытался повернуть голову, чтобы осмотреться. Не сразу получилось. — А где наши? У меня важные данные…

Не надолго замолчав, летчик жалобно посмотрел на миску из бересты. Там еще оставалось немного воды. Зоя вновь поднесла миску к его губам.

— Я нашел ее! Понимаешь? Я старший лейтенант Алексей Маресьев нашел ее! — вдруг с какой-то непонятной горячностью зашептал он, вцепившись в ее руку. Глаза при этом едва не горели. Девушке даже не по себе как-то стало от такого зрелища. — Никто не нашел, а я нашел. Чуть не по головам летал… Нужно срочно сообщить командованию. Ты не понимаешь меня? Я нашел новую ставку Гитлера…

-//-//-

Утренний мороз был особенно крепок. Воздух едва не звенел от него, заставляя все зверье прятаться.

Гвэн крепко прижался к стволу дуба, сливаясь с его бугристой темной корой, хотя, по-хорошему, мог бы этого и не делать. Кабан, на которого он сейчас охотился, отвратительно видел, обладая, в то же время, прекрасным обонянием. Поэтому пришлось натереться измельченной корой рябины, которая хорошо перебивала человеческий дух.

Ожидание немного затянулось, и парень начал подмерзать. Осторожные топтание на месте потряхивание рук уже не помогали.

Вдруг в тишине леса раздалось глухое похрюкивание, через мгновение сменившееся громкими шуршащими звуками. Похоже, глава кабаньего семейства решил почесать бок об одно из деревьев.

Вскоре на полузасыпанной снегом узкой звериной тропке показалось небольшое кабанье семейство из пяти голов. Первым, как и всегда, появился матерый кабан под центнер весом, покрытой жесткой коричневатой с подпалиной щетиной. Крупная морда с вытянутой мордой и торчащими из губ желтоватыми клыками поворачивалась из стороны в сторону в поисках неведомого врага. Время от времени морда задиралась к небу, и кабан начинал шумно дышать.

За ним шла самка такого же окраса, но существенно меньшего размера, и трое поросят. Гвэн тут же встрепенулся, вглядываясь в крохотных кабанят. Те испуганно жались к матери и жалобно похрюкивали при этом.

— Последнего, — одними губами произнес он, обозначая для самого себя цель атаки. Подсвинок подходил для него, как нельзя лучше — мясо нежное, противник слабый. С кабаном такое может и не выгореть.