Гвен снова и снова пытался ощутить эту чуждую ему силу, но всякий раз терпел неудачу. Результат всегда был один и тот же — чувствовалось мертвое железо, лишь в самой глубине которого едва-едва теплилась жизнь.

— Великий Лес, защити… — сами собой шептали его губы.

Попятился назад, пока спиной не уткнулся в мерзлую землю окопа. Тогда стал озираться, ища путь к спасению. Что было делать? Если бежать, то куда? Кругом было узкое, открытое всем ветрам, поле, с двух сторон зажатое лесом. Покажись только он из траншеи, как сразу же окажется у всех на виду. А враг только этого и ждет.

Атаковать он тоже не мог. Ведь, он — друид, проводник Живого, служитель Великого Леса. Мертвое, неживое — не его стезя.

В еще большее отчаяние Гвен впал с первыми разрывами снарядов, звучавшими, как гром среди ясного морозного неба. Прогрохотав сначала где-то вдали, они мерно и неумолимо начали приближать к нему. Словно великан топал своими ножищами, всякий раз сотрясая землю и поднимая в небо кучу земли и снега.

Грохотало так, что закладывало уши. С широко раскрытыми глазами, он молча развел рот, будто рыба, выброшенная на сушу. Не помогало. Волны от разрывов все равно били так, что ощущалась физическая боль.

— А-а-а-а, — застонал друид, забившись в углубление окопа. Руками крепко-крепко обхватил уши, плотно закрыл глаза. — А-а-а-а.

Он уже не молил Великий Лес о спасении. С его губ срывался лишь бессвязный лепет, в котором вряд ли что-то можно было разобрать.

И, наверное, все бы и закончилось на этом. Очередной разрыв танкового снаряда похоронил бы его прямо здесь, в окопе, разметав внутренности во все стороны. Или пулеметной очередью разорвало бы напополам при попытке бежать к лесу. Но судьбе было угодно другое…

— Вот же, б…ь! Подъем, сучий потрох! — через грохот разрывов и выстрелов едва пробивался хриплый вопль. — Встать, сука! Винтарь в зубы и на позицию!

Гвена кто-то пнул с такой силой, что едва дух из него не выбил. Потом еще раз и еще раз.

— Встать, я сказал! Боец! — парня, словно соломенную куклу, вздернули вверх и несколько раз так встряхнули, что клацнули зубы и искры из глаз полетели. — Отсекай, б…ь, пехоту!

Перед глазами Гвена оказалось перекошенная от ярости бородатая харя, перемазанная землей и кровью. Ничего не соображающему парню бросили в руки винтовку и толкнули к брустверу.

— Отсекай пехоту, сука! — снова заорал бородач, сам хватаясь за пулемет и пристраиваясь рядом. — Отсекай!

Дрожа всем телом от страха, друид прильнул к земляному брустверу, выставив вперед оружие. Трясущиеся пальцы нащупали курок и с силой вдавили его. Винтовка тут же вырвалась из рук и лягнула его прямо в плечо, выбивая слезы из глаз.

Приготовленный патрон выскользнул из пальцев. Второй золотистый бочонок тоже полетел на землю. Гвен никак не мог зарядить непослушное оружие.

— Б…ь, как мыши прут… Проклятая немчура! — орал рядом сосед, то и дело ворочай пулемет из одной стороны в другую. — Получите, твари!

В какой-то момент Гвену удалось ухватить непослушный патрон, и он поднял голову, взглянув на поле боя. И в первые мгновения ему тоже показалось, что оно полно серых мышей.

— Великий Лес…

Между черными железными гигантами, изрыгающими пламя, сновало бесчисленное множество серых существ, удивительно напоминавших самых обычных лесных или полевых мышей. Они также резко дергались в разные стороны, потом замирали на одном месте, затем вновь начинали бежать. Что-то ли пищали, то ли лопотали.

— Мыши… Это же всего лишь мыши…

Удивительно, но именно это странное ощущение вернуло его в колею. Конечно, соображал Гвен еще плоховато, но страх уже не сводил его с ума, как раньше. Да и дрожь почти прошла.

— Просто обычные мышки, — снова и снова, как мантру, повторял он в пол голоса. Чувствовал, как с каждым новым повторением, страх все больше и больше отпускал его. — Крошечные серые мышки… — даже пробовал улыбнуться, хотя получалось не очень. Губы изгибались в нечто, напоминающее гримасу, до неузнаваемости искажавшую лицо.

Сразу же патрон, словно сам собой, влез в патронник, удобно устроившись в ствольной коробке. Пятка приклада уперлась в его плечо, а цевье винтовки легло в ладонь. Осталось лишь нажать на курок.

— Раз мышка, — прозвучал сухой выстрел, и небольшая фигурка немецкого пехотинца рухнула на землю. — Два мышка, — после нового выстрела упал еще один солдат. — Три мышка.

И тут его локтя что-то неуловимо коснулось. Легонько, едва ощутимо. Друид бы и не заметил, если бы это не повторилось еще раз. Словно кто-то пытался обратить на себя внимание.

— Чт… — повернул он голову, и застыл.