Дальше было больше. За какие-то минуты перед ней оказались новая, ещё необмятая, полевая форма с настоящими хромовыми сапогами, белоснежный полушубок с укороченным по моде низом и тёплой меховой шапкой. А на свертке с одеждой, о чудо, красовалась пушистые кроличьи варежки, о которых она когда-то мечтала!

Едва Зоя оказалась одета, обута, накормлена и напоена, как ее тут же посадили в жарко накопленный автомобиль и с ветерком домчали до ближайшей станции. Там ее уже ждал стоящий под парами локомотив с парой настоящих купейных вагонов ещё царской постройки и почти сотня взмыленных, несмотря на мороз, бойцов и командиров государственной безопасности, оказавшихся ее охраной. Удивительно, но так, как ее, даже комдива не охраняли.

И вот, когда удивляться она уже больше не могла, сопровождающий лейтенант, хмурый парень с шикарной челкой принёс ей чашку горячего ароматного чая и тихо произнёс:

— Ни о чем не беспокойтесь, товарищ Космодемьянская. Товарищ Сталин приказал, чтобы с вас и волос не упал. Целый гвардейский полк с усилением для вашего сопровождения выделили…

У девушки от этих слов все внутри аж затрепетало. Получалось, ее письмо дошло до адресата, и товарищ Сталин прочитал то, что она написала. Ах, милый, милый бобер, он все же сумел это сделать.

— Вам это… бутерброд сделать? — парень все еще стоял рядом. Причем делал такой вид, словно готов был ее защитить от всех опасностей сразу. — С колбасой, а?

Она, все еще находясь под впечатлением от услышанного, медленно качнула головой. Какой еще бутерброд, если скоро встретиться с самим товарищемСталиным!

— Мне же ему столько всего надо рассказать… — тихо-тихо, одними губами прошептала она. — Он же столько всего еще не знает.

И едва за лейтенантом, закрылась дверь купе, как Зоя тут же вытащила толстую тетрадку из сумки и пару карандашей. В песенник она записывала понравившиеся ей песни, лелея мечту, когда-нибудь их все выучить и спеть на большом концерте. Сейчас же хотела написать то, что будет рассказывать в Кремле. Слишком уж многое она знала.

-… Главное, про Гвена рассказать, — из под грифеля выходили большие аккуратные буквы, словно на уроке по чистописанию. — Он же столько всего может…

А закончила она писать уже глубоко за полночь, когда уже больше никаких сил не оставалось. Глаза слипались, и карандаш выпадал из пальцев. И в какой-то момент Зоя так и задремала прямо за столом, положив голову на тетрадь.

Утром же закончить работы ей так и не дали. Стуча колесами и выдавая пронзительные гудки, поезд прибыл на московский вокзал, где ее уже встречали.

— Товарищ Космодемьянская, прошу за мной, — прямо у вагона ей протянул руку высокий капитан с тяжелым взглядом, от которого сразу же становилось не по себе. Едва не мурашки начинали по спине ползать. — Товарищ Сталин уже справлялся о вас.

Она едва не споткнулась, услышав такое.

— Осторожнее, — ее тут же подхватили под руки с двух сторон.

Её усадили в автомобиль, из окон которого она тут же принялась глазеть на окрестности уже позабытого родного города. Со слезами на глазах узнавала только ей памятные места, где ещё школьницей проводила много времени. Мимо пролетали тёмные коробки домов, обезображенные маскировкой памятники, многочисленные цепочки противотанковых надолбов. Москва встречала их угрюмо, настороженно, словно ёж, ощетинившись стволами пушек и танков.

— Не плачь, девонька, — сидевший рядом седой, как лунь, капитан понимающе покачал головой. Видимо, решил, что она расстроилась из-за разрушившихся во время бомбежки зданий. — Не плачь. Вот прогоним фашиста, ещё лучше построим. Поверь мне, пройдет время и ты не узнаешь нашу столицу… Веришь? Краше всех городов на свете будет.

И столько в его голосе было искренней веры, что не верить в его слова было просто невозможно. Выбирая ладошкой слезы, Зоя и кивнула. Конечно, верила, знала. Закончится война, и все-все восстановят музей прежнего. Именно так все и будет, снова с убежденностью кивнула девушка.

— А вот Кремль…

Их автомобиль уже проезжал через пост, попав под прицел автоматов охраны. Вот она и оказалась в святая святых своей страны, где жил и трудился Он.

— Прошу…

Ей помогли сначала выбраться из автомобиля, а затем снять верхнюю одежду. Дали несколько минут, чтобы привести себя в порядок. И лишь после этого повели дальше.

Только на первых же ступеньках широкой мраморной лестницы Зое сделалось дурно. Не вцепившись в перила, точно бы упала. Слишком уж разволновалась, оказавшись здесь. Стало жарко, дышалось с трудом.

— Не волнуйтесь, товарищ Космодемьянская. Вы же боец. Фашистов не испугались, а здесь все свои, — рядом вновь оказался ее сопровождающий. — Все будет хорошо. Обязательно будет хорошо.

Зоя расстегнула воротничок, задышав глубже. И сразу же чуть полегчало.