Ученик, только что севший на место, хмыкнул. Да и от остальных сквозило весельем. Похоже, восприняли его слова в качестве шутки.

— Смотрите!

Гвен сделал шаг в сторону причудливо изогнутой березы с раздвоенным стволом. Вытянул руки, повторяя ими ближайшие ветки. Закинул голову назад, касаясь ею коры. И пропал…

— Мать вашу, братцы! — присвистнул кто-то из учеников. Часть, вообще, вскочила на ноги. Вытянула шеи, пытаясь все лучше рассмотреть. — Как же так⁈ Вот был, а сейчас… Черт, вот же он! Вот!

Никуда, друид не пропал. Это только в древних легендах герои становились невидимыми для своих врагов и поражали их молниями из глаз. Просто он в совершенстве владел искусством мимикрии, подражания живому и неживому.

— Чтобы приблизиться к этому, вам нужно постичь таинство безмолвия или великого ничто. Вы должны услышать, увидеть и ощутить то, чего не существует, — Гвен медленно обвел глазами сидевших напротив полукругом людей. — Для начала будем просто сидеть с закрытыми глазами и слушать… Пока не услышите… Впрочем каждый сам поймет, что он должен услышать.

И, как и его ученики, Гвен также сел рядом на сложенную шинель, и застыл в полной неподвижности.

— Внимательно слушайте мой голос. Сейчас для вас есть только мой голос и ничего больше. Вы слышите только его, — голос друида приобрел необычную глубину, в нем появились бархатистые нотки. Он, подобно морской волне, обволакивал, заставляя в нем растворяться. — Расслабьтесь так, как никогда этого не делали… Глубоко вдохните, выдохните. Еще раз глубоко вдохните, выдохните. С каждым выдохом из вас уходит напряжение, усталость, грязь.

С людьми, застывшими возле костра, начали происходить удивительные метаморфозы. На глазах из фигур уходило напряжение, каменная жесткость. Их очертания словно расплывались, сливаясь с корой деревьев. Казалось, все становилось единым целым.

* * *

С того дня, как ему удалось попробовать то странное снадобье, Судоплатов стал «тенью» Гвена. Ходил за ним, словно привязанный. Внимательно следил за всем, что тот делал. Особенно, старался оказаться рядом в те моменты, когда тот готовил очередное зелье. В руках разведчика тут же оказывалась записная книжку, куда он записывал все свои наблюдения и соображения.

Вечерами, когда этот необычный человек, уходил в свою землянку и у ее входа замирали двое угрюмых часовых, Судоплатов обращал свое внимание на остальных бойцов партизанского лагеря. Расспрашивал о том, о сем. Пытался окольными путями узнать все, что могло пролить свет на творящиеся здесь странности.

Его до сих пор не покидало сомнение в нереальности многого из того, что здесь происходило. Несмотря на увиденные невероятные вещи и испытанное им самим настоящие «безумие» после глотка зелья, он, по-прежнему, искал всему этому рациональное объяснение. Отбрасывал любые мысли о магии и волшебстве, вслух, да и про себя, называя все это «чертовщиной», позерством или даже обманом.

Честно говоря, чаще всего на ум ему приходила мысль о том, что Гвен или друид, как он сам себя называл, был очень талантливым гипнотизёром и мистификатором. На таких людей Судоплатов, создавая первые диверсионные подразделения в Советском Союзе, уже насмотрелся. Собранные со всей страны и даже Европы, гипнотизеры, фокусники, знахари обучали его людей, будущих диверсантов и контрразведчиков специальным навыкам, которые у обычного человека вызывали недоумение и удивление. После таких курсов бойцы могли настолько замедлять сердцебиение, что их можно было с легкостью принять за умерших. Были способным сутками обходиться без сна, отдыха, пищи и даже воды. Особо способные обезболивали свои конечности, которые можно было без всякого видимого эффекта колоть иглой, резать ножом.

Склоняясь к мысли о некой талантливой мистификации, Судоплатов все чаще и чаще при этом вспоминал знаменитого на весь Советский Союза Вольфа Месинга, удивлявшего людей на своих выступлениях невероятными фокусами — отгадыванием мыслей, гипнозом, обезболиванием и т. д. И он никогда не назывался это магией или волшебством, а, напротив, всегда говорил о психологических опытах. Значит, и здесь, был уверен Судоплатов, дело было в науке. Нужно было лишь найти доказательства.

И сегодня он, кажется, еще больше приблизился к решению этой задачи. Наблюдая за очередной тренировкой тех, кого Гвен называл своими учениками, разведчик заметил кое-что уже знакомое ему. Занятие было посвящено достижению некого внутреннего безмолвия, состояния, когда усиливается способность чувствовать жизнь во всем. По крайней мере именно так это все объяснял своим ученикам Гвен.