— Ты принесешь мне золотой погон[2], но… — после недолгого размышления Гвен добавил. — Вместе с тем, кто его носит.

Остальным достались задания попроще. Одному, самому слабого по силе, принести немецкий карабин с патронами, второму, чуть посильнее, — пулемет. Кто-то должен был добыть гранаты, продукты.

* * *

Наблюдавший за всем этим, Судоплатов несколько раз ловил себя на мысли о нереальности всего здесь происходящего. Ведь, даже с учетом того, что он знал и видел, это казалось бредом и несусветной чушью. Что это к черту за испытания такие? Такие задания могли ставится специально подготовленной диверсионной группе усиленного состава, в которого могло насчитываться до полусотни бойцов! Про пленение генерала, вообще, можно было не говорить! Он, диверсант экстра-класса, прекрасно понимал, что обычным разведчикам и партизанам такое просто не по плечу. Это задача для полноценной войсковой операции целой партизанской бригады или регулярной армии.

Вдобавок, в одном из учеников Судоплатов узнал самого Якова Джугашвили. В момент у него в глазах потемнело. Пришлось даже к дереву прислониться, чтобы не свалиться в снег.

И, когда уже казалось, что невероятнее этого ничего больше не произойдет, случилось еще кое-что, отчего, разведчик, вообще, стал щипать себя за руку. Причем делал этого со всей силой, на которую был только способен. Похоже, его знаменитое самообладание все-таки изменило ему.

— А теперь…

Этот самый друид смог удивить его до глубины души. Он стал показывать на оружие и предметы экипировки своих учеников.

— Снимите оружие! В этом испытании вы должны обойтись без всего чуждого духам Леса, иначе от них не будет помощи. Ты пойдешь без ножа, — друид шел вдоль строя и время от времени показывал на кого-то из учеников, заставляя его лишиться оружия и или части амуниции. — Ты снимай маскхалат, ты — валенки…

С отвисшей челюстью, Судоплатов смотрел, как предпоследний боец, коренастый якут, беспрекословно начал разуваться. Снял валенки и аккуратно положил их перед собой. Сам же ногами в портянках встал в снег с таким видом, словно на ногах у него была самая удобная и теплая обувь, какая только может быть. И на лице ни один мускул не дрогнул.

— А теперь, порадуйте духов Великого Леса своей добычей, — ухмыльнувшись, друид махнул рукой в сторону леса. — Огонь будет гореть ровно двое суток, чтобы обогреть тех, кто справится задание. Идите…

И те так рванули, что только снег во все стороны полетел.

Придя в себя, Судоплатов на «деревянных» ногах пошел к костру. Голова, как чумная была. Кровь с такой силой бухала в висках, что самого себя не слышал. Перед глазами все эта дикая картинка стояла с босоногими и невооруженными бойцами, которых бросили на врага!

— Ты… — шаг за шагом он подходил ближе, дрожащей правой рукой при этом стараясь вытащить пистолет из кобуры. Желание пристрелить этого чертового колдуна было таким, что полностью захватило его. — Мать твою, ты что делаешь? Колдун хренов, совсем спятил с жаренных мухоморов или что ты там жрешь⁈ Ты что сделал с ребятами⁈ Загипнотизировал? Они же все там передохнут! Их, как тараканов передавят! Ты понимаешь, что к немцам с батальоном соваться нужно, не меньше? В твоей башке совсем мозгов не осталось⁈

За пару шагов до друида пистолет все же удалось вытащить из неудобной кобуры. Только направить его на цель не успел.

— Я тебя, как бешенного пса, пристрел…

С яростью прошипел разведчик, снимая оружие с предохранителя. Успел и представить, как снова и снова жмет на курок, как пули дырявят тело этого психа.

Но его вдруг что-то сильно бьет в грудь! Ба-ах! С хрустом тело отбросило назад, прямо в лапы ели, чуть смягчившей удар. Пистолет неведомой силой вырвало из рук и зашвырнуло куда-то в стороны, а его самого приподняло над землей.

— Ты забыл, человек, с кем говоришь⁈ — Гвен держал мужчину, как беспомощного куренка, на вытянутой руке. — Забыл⁈

Глаза друида, мгновение назад бывшие совершенно обычными, вдруг засветились зеленоватым замогильным огнем.

— Я ДРУИД!

Безвольно повиснув, Судоплатов с ужасом смотрел на тянущиеся к его шее гибкие еловые плети. Словно канаты с густо посаженными на них иголками, они обвили сначала его ноги, потом и руки. С каждым мгновением давили все сильнее и сильнее, пока, наконец, боль стала невыносимой.

— Я ДРУИД! Я голос Великого Леса! Я тело Великого Леса!

С жутким треском вокруг них затряслась земля, покрываясь глубокими трещинами. Из них, выбрасывая в воздух куски промерзлой земли и льда, вырывались хлысты корней и тут же наполняли воздух свистов ударов.

Я ДРУИД, человек! И никогда этого не смей забывать! Никогда…

Выплюнув эти слова, парень разжал руку. Тело ничего не соображавшего Судоплатова тут же рухнуло вниз и застыло безжизненной кучей.