— Обожаю. — Сосредоточившись на своей тарелке, она вонзила в нее ножом и вилкой, поднесла кусок ко рту и застонала, когда жевала. — Я не ела мяса уже целую вечность. Так, так, так хорошо.

Они ели в тишине, поскольку, казалось, что она погрузилась в личный экстаз с содержимым своей тарелки. В отличие от большинства людей, которые просто жевали и глотали, она относилась к еде как к эротической фантазии для рта. Не отрывая взгляда от еды, она с смаковала каждый кусочек, прежде чем проглотить его.

Что еще она могла бы сделать с такой дикой самозабвенностью? Его член упёрся в молнию джинс, когда Мика представил ее верхом на себе и то, как она, откинув голову назад, стонала его имя.

Действительно голодная, она не шутила на этот счет. Их было двое, только ему хотелось чего-то более вкусненького, чем стейк. Он был шокирован, что она не подняла тарелку, когда та опустела, и не вылизала ее дочиста своим нежным розовым язычком. У этой кокетки был хороший аппетит. Ему это понравилось.

— Как тебе удается оставаться в такой форме? — спросил он, когда любопытство переполнило его пылающие губы. Не от острого соуса, а от желания поцеловать ее.

Она уставилась на него поверх салфетки.

— Откуда ты знаешь, что я вообще в форме? Я только что набила рот стейком и сижу здесь, пуская слюни по поводу десерта. Кто знал, что у меня появится отдышка, поднимаясь по лестнице.

— По-моему, ты много занимаешься спортом.

Ее колено дернулось под столом.

— Я бегаю, в основном на беговой дорожке, но у меня нет особых проблем с весом. Хороший метаболизм, наверное.

— Может, это потому, что ты никогда не сидишь на месте. — Он отодвинул свою пустую тарелку в сторону.

Она пожала плечами, затем прикусила губу, как делала каждый раз, когда собиралась спросить его о чем-то неудобном.

— Фотография твоей семьи заставляет меня задуматься, как ты превратился из любимого маленького мальчика в мужчину, которым стал. Ну, знаешь, парень, который каждый вечер появлялся на телеэкране после того, как перебрал. — Очевидно, игры уже начались.

— Ублюдочный магнат и шлюха в лице мужчины, ты имеешь в виду. — Он говорил это как ни в чем не бывало, но жгучий стыд скрутил его живот.

— О, Мика, я…

— Это тебе дорого обойдется. Готова заплатить?

Она несколько секунд смотрела на него, прежде чем сказать:

— Зависит от того, что ты попросишь взамен. — Хотя ему хотелось узнать некоторые подробности, больше всего: как он мог ее заставить поежиться сегодня вечером.

— Сколько раз ты влюблялась?

Она смяла салфетку в кулаке.

— Какое отношение имеет ко всему этому моя личная жизнь?

— Ах-ах, не надо отвечать вопросом на вопрос. Дай мне вразумительный ответ, и я сделаю то же самое.

Она устремила свой взгляд на озеро, а не на него.

— Только однажды, и этого было достаточно, чтобы больше никогда не делать таких глупостей.

— Кто он? — Мик наклонился вперед, его распирало любопытство.

— Нет, по одному вопросу в каждом раунде. Я ответила на твой, теперь твоя очередь. — С вызовом приподняв бровь, она откинулась на спинку кресла и жестом указала на него.

— Как я превратился из обожаемого ребенка в отморозка? — У него заболело горло, но он продолжил. Обещание есть обещание, и этот позор был всего лишь призраком по сравнению с другими, которые он перенес. — Те годы прошли как в тумане. Если бы никто не заставлял меня задумываться о том, к чему приводят мои решения, я бы не заметил, что ни к чему хорошему. Если бы я мог вернуться назад и сделать другой выбор, я бы это сделал, но в последнее время я пришел к выводу, что некоторым из нас нужно пройти по всем неправильным дорогам, прежде чем найти правильный.

Она прищурилась на него, разинув рот.

— Довольно поэтично и очень мудро.

— Похоже, ты удивлена, что мудак может быть мудрым.

— Не цепляйся к словам значит.

Он кивнул в знак нерешительного извинения.

— Ты хотела узнать об этом ублюдке, — начал он, отмахиваясь от нее, когда она сердито посмотрела на него. — Когда мои родители умерли, горе захлестнуло меня. Родители Синтии взяли меня к себе, а ее отец был довольно опытным бизнесменом. Он предложил мне воспользоваться наследством и инвестировать в недвижимость. Моя первая сделка стала прорывом. Я заработал пятьдесят тысяч долларов на своем первом обороте. Я почувствовал такую власть, и, поскольку я отстранился от всех и не позволял себе ничего чувствовать, она подействовала на меня как наркотик. Единственная проблема в наркотиках заключается в том, что за ними всегда следует зависимость. Никакого количества недостаточно. Мне стало плевать, что правильно или неправильно. Это стало нормой. Увольнять людей для меня ничего не значило.

— То, что произошло в Колумбии… заставило тебя снова почувствовать это, — сказала она. — Не так ли?