Все еще дрожа всем телом, она подняла руки и задрожала еще сильнее, так как прохладный ночной воздух коснулся ее обнаженного тела, и она осознала всю картину; она стоит перед горячим мужчиной полностью голая. Она таяла не только от его глаз, но и перед той мужественной мужской энергией, которая светилась на ее коже.

Из-за вздымающейся груди ей было трудно говорить.

— Я не… я никогда не была… никогда у меня еще такого не было, и это хорошо. Просто… мне нужно, чтобы ты не спускал глаз с меня, что бы ни случилось.

— Я вижу только тебя. — Он снова припал к ее рту, не дожидаясь, пока она разомкнет губы, прежде чем просунуть между ними язык. Боже, как же сильно она этого хотела. Она опустила руки к его шортам.

— Терпение. — Он сжал ее запястье в своей руке. — Я намерен овладеть тобой медленно, пока каждый твой дюйм не почувствует мои прикосновения.

Ее возбужденный разум пропустил его слова мимо ушей и сосредоточился на том, что они означали. Она была в его власти и горела от его слов, а очень скоро и от требований его тела.

Его рука скользнула по ее заднице, но при первом же прикосновении кончиков пальцев к ее шраму она схватила его за руку.

— Не надо.

Взяв ее за подбородок свободной рукой, он заставил ее встретиться с его напряженным взглядом. Он никогда такого еще не испытывал.

— До сих пор я не понимал мудрости твоей бабушки, зачем ей целовать шрам, на который я сам едва могу смотреть. Проблема не в шрамах, а в том, что наш разум связывает с ними. Так что я подарю тебе новое воспоминание, более яркое, чем молния, более мощное, чем раскат грома.

— Как? — Она расслабила хватку на его руке.

— Когда я прикоснусь к тебе здесь, — его палец провел по левому краю ее шрама. — Ты будешь думать об этом. — Он отклонил ее голову в сторону, провел губами по горлу и спустился к плечу. — А когда я прикоснусь к тебе здесь, — его пальцы двинулись к ее позвоночнику, — ты будешь помнить это. — Другой рукой он провел по ее грудной клетке, заставив девушку затрепетать, а затем большим пальцем обвел ее сосок, побуждая вырваться навстречу ему. Его тепло проникло в нее еще глубже, когда он обхватил одной большой рукой ее грудь, а другой оживил чувствительную кожу вдоль позвоночника.

Мышцы его живота напряглись, когда он подхватил ее на руки и понес к кровати, обхватив ногами за бедра. Он нежно, игриво бросил ее на пуховое одеяло и остался стоять на краю кровати. В его взгляде не было самодовольства, вызванного очередным завоеванием, но сильная смесь страха, надежды и желания, выходящая за рамки физического.

Дарси не понимала этого, но позволила завладеть каждой не мыслью, не испытывая ни малейшего стыда, пока его голодный взгляд блуждал по ее телу. Он начал с пальцев ног, облизывая живот, и, наконец, задержался на ее лице. Он уже видел шрамы на ее спине, но не отвернулся. Он все еще хотел ее.

— Такая теплая, — сказал он, наконец поставив одно колено на кровать рядом с ее ногами и наклонившись, чтобы поцеловать ее живот, который подергивался и выгибался от его щекотки. — Словно украденный луч солнца.

Она зажмурилась, когда он стал осыпать ее поцелуями, поднимаясь вверх по телу. Он перешел к ее груди, останавливаясь, пока она не засмеялась и не приподняла бедра для освобождения, но его руки на талии удерживали ее, пока он не насытился и не перешел к работе с противоположной стороны.

Закончив с ее животом, Мика погладил нижнюю часть ее левой груди, посылая волну тепла по ее груди и к нижним частям тела, устремляя ее дальше по пути к золотому сиянию, поднимающемуся внутри нее.

Когда он взял ее сосок между зубами, покусывая и посасывая, она откинулась на спинку кровати.

— Мика, пожалуйста!

— Терпение — это добродетель, как я слышал. — Его горячее дыхание вырвалось вместе с мрачным смехом, еще сильнее сжав ее нежную и чувствительную плоть. Проведя одной рукой под ее поясницей, он скользнул другой вверх между грудей и обратно вниз, снова окружая ее прикосновениями.

— Ты пытаешься меня сгореть от желания?

— Ну, если честно, да.

Наконец, он двинулся вверх по ее телу и лег рядом с ней, а его пальцы принялись за мучительную пытку ее тела в тех местах, которые она не ожидала увидеть такими чувствительными. Он медленно обводил ее грудь и живот, с улыбкой наблюдая, как сокращался ее живот и сдвигались ноги, а затем уделил такое же внимание ее ключицам и плечам, внутренней стороне локтей. Если он не поторопится и не даст ей то, что ей нужно, ее кожи будет недостаточно, чтобы удержать ее молекулы от полета во все стороны.

Когда его тепло на мгновение покинуло ее, она поняла, что в какой-то момент ее глаза закатились. Она открыла их при звуке сминающейся фольги.