— Чувства, которые ты ко мне испытываешь, являются корреляцией…

— Ты назвала его Грейсоном.

Назвала, и теперь не могу пойти на попятную. Я встречаю острый взгляд агента Нельсона и задаюсь вопросом, кто кого тут водит за нос. Был ли его порыв мгновение назад истинным желанием или отрепетированным методом ослабления моей защиты? В любом случае ущерб нанесен.

— Он был моим пациентом, — поясняю я. — И я был потрясена… только что. — Слабое объяснение: кроткая, пугливая женщина против репрессивного мужчины. Но вроде работает.

Выражение лица Нельсона смягчается.

— Мне очень жаль, — снова говорит он, затем тяжело вздыхает. — Ты права. Дело в этом. И этот гребаный Фостер. — Он хмурится. — Прости.

— Все в порядке, — говорю я, позволяя ему воспользоваться предоставленной мной возможностью восстановить свое эго.

— Он постоянно путается под ногами. Думаю, это Фостер слил информацию про ДНК в прессу. — Он проводит рукой по лицу. — Судя по твоим наблюдениям, ты думаешь, он нормальный? Твоя оценка может помочь обеспечить запретительный судебный приказ, чтобы Фостер исчез с моего места преступления.

По правде говоря, в этот момент я нахожу, что поведение обоих мужчин граничит с одержимостью и, возможно, они уже свихнулись в этой погоне за Грейсоном. Но я говорю:

— Трудно правильно оценить кого-то, лишь случайно периодически сталкиваясь с ним, агент.

Он кивает, но продолжает.

— И ситуация с Салливаном обостряется. До сих пор убийства были разрозненными, похожими по своему характеру. Если он убивает так близко… — Он замолкает, затем смотрит на меня. — Он слишком близко к тебе.

— Я думала, ты сказал, что мне ничего не угрожает.

Он взвешивает свой ответ.

— Позволь мне отвезти тебя обратно.

Это первый раз, когда он заговорил со мной об убийствах в Рокленде. Агент мог беспокоиться обо мне, опасаясь, что Грейсон попытается меня увидеть… или того хуже. Или он становится подозрительным. Зная, что я его единственная реальная связь с Грейсоном, он не хочет, чтобы я исчезала из его поля зрения.

Я сжимаю руль одной рукой, а другой берусь за ручку двери.

— Мой самолет улетает меньше, чем через час. Думаю, для наших профессиональных отношений будет лучше, если я сяду в этот самолет.

Его взгляд упирается в то место, где раньше он заметил синяк на моей шее.

— Салливан пытался связаться с тобой?

Мое лицо выражает недоумение.

— Если бы пытался, то ты узнал бы об этом первым.

Некоторое время он изучает меня, а затем кивает.

— Я позабочусь о том, чтобы охрана была в аэропорту к твоему прилету.

— Спасибо, агент Нельсон.

Он закрывает дверь машины и смотрит, как я уезжаю. Я поглядываю в зеркало заднего вида и вижу, как он стоит, скрестив руки — грозный силуэт на мрачном фоне моего прошлого.

Я могла солгать ему. Я могла использовать свою привычную оговорку, используя пациентов как причину, по которой мне нужно быстро вернуться к работе. Наверное, мне следовало это сделать, позволив его эго полностью восстановиться.

Но нам с агентом Нельсоном пора перестать притворяться.

Он никогда не спрашивал меня напрямую о проверке на изнасилование после того, как меня доставили в больницу. Результаты были прикреплены в мой файл, и я уверена, что он их прочитал.

Результаты были неточные. Не было никаких доказательств, что Грейсон принудил меня к сексу, как и обратного.

В то время я думала, что агент просто пришел к выводу, что, основываясь на почерке Грейсона, такое поведение в отношении жертвы было не в его стиле. Это было крайне маловероятно, и поэтому проверка подтвердила мое заявление, что похититель не подвергал меня сексуальному насилию.

Но бывают такие моменты, как сейчас, когда я задаюсь вопросом, сомневается ли Нельсон в результатах? Возможно, он гадает, не свидетельствует ли моя оговорка, когда я назвала Грейсона по имени о близости с пациентом. Ни в малейшей степени вынужденной.

Я сворачиваю с шоссе на дорогу к аэропорту.

Но говоря правду, я врач. Эта проверка была провалена с самого начала. Не сложно сделать это, если знаешь как. К сожалению, агент Нельсон достаточно умен, чтобы прийти к такому же выводу.

ИЗМЕНЕНИЕ

ГРЕЙСОН

— Он весь твой, — Чарити засовывает руки в кожаную куртку и направляется к выходу из комнаты мотеля.

Я пять минут ждал внутри, пока Чарити — я сомневаюсь, что это ее настоящее имя — одевалась в ванной. Лоусон спит на кровати, его запястья связаны за спиной.

Недавно большинство мотелей перестали использовать изголовья с открытыми рамами. Меньше вероятность того, что вы войдете и обнаружите человека, привязанного к кровати или прикованного наручниками. Приходится импровизировать.