Разумеется, это всего лишь теория, и, возможно, ошибочная, но ее следует проверить.

Причем существует лишь один способ узнать наверняка, действительно ли Мэгги так невинна, как показывает выражение ее глаз, или она в самом деле соответствует тому образу любительницы небольших эротических шалостей, который сложился у Гарри в момент их первой встречи.

Нужно поцеловать ее снова — единственно из соображений полезности данного поступка для родины.

Реакция собственного организма Гарри в момент, когда Мэгги прильнула к нему, теплая и податливая, не являлась тем предметом, который ему хотелось бы анализировать. Каковым бы ни оказался темперамент Мэгги, роман с ней сулит одни неприятности. К тому же нельзя допускать никаких ошибок в расследовании. Если Гарри увлечется симпатичной соседкой, то где гарантия, что, когда придет срок, он сможет выйти из этого состояния? Вообще, если бы он не считал предстоящую операцию единственным шансом отомстить мерзавцам из «Океаника» за смерть Кена, он никогда не прибегнул бы к услугам не обладающей навыками шпионажа добровольной помощницы. Но только так можно отыскать необходимые ниточки в этом деле. Ведь Мэгги окажется в самом центре осиного гнезда. Выполняя свою работу, она сможет многое увидеть, услышать — сплетни сослуживцев, например.

В конце концов, речь идет всего лишь о поцелуе. И тогда Гарри перестанет сомневаться. Если Мэгги окажется той, кем он ее себе представляет, он просто еще разок насладится глубоким влажным поцелуем. Если же нет…

Окончательно решив предпринять маленькое исследование, Гарри вновь взялся за покрасочный валик. Он возобновил свое занятие, внимательно следя за Мэгги, чтобы в подходящий момент оказаться рядом. Когда она поднялась по стремянке, чтобы выкрасить пространство под потолком, Гарри будто невзначай задел металлическую конструкцию плечом и, когда та зашаталась, ловко удержал Мэгги за талию.

Талия была узкой, нежной и очень женственной. Руки Гарри задержались на ней дольше, чем следовало бы. Мэгги затаила дыхание, о чем свидетельствовало состояние ее грудной клетки.

Означает ли это, что девушка нервничает, или она просто ждет продолжения действий?

Когда Мэгги спустилась за дополнительным количеством краски, Гарри придвинулся поближе, прижав ее к стремянке. В таком положении стали видны едва заметные веснушки на ее носу. Волосы Мэгги местами поблескивали темной медью и оттенками красного вина — в тон окрашиваемым стенам. Усмехнувшись, Гарри поднял повыше пропитанный краской валик.

— Ты тоже являешься частью проекта по переустройству жилья? — Он старался говорить обычным тоном, но одновременно пристально наблюдал за Мэгги — за ускоренно забившейся жилкой у основания шеи, за тем, как слегка затуманилась озерная гладь ее зеленых глаз, как розовый язык непроизвольно облизнул губы. Интересно, следует воспринимать сей жест как нервный или как невольное, незаметное для нее самой приглашение к продолжению?

— Прости, — произнесла Мэгги, нарушив напряженную паузу, и Гарри отодвинулся, позволяя ей пройти.

Он по-прежнему наблюдал за ней.

Узкий топ оказался неплохим помощником: он позволял видеть, что происходит с Мэгги. Например, ее состояние выдавали напрягшиеся соски — под тонким трикотажем скрыть это было невозможно. О, она действительно реагирует на близкое присутствие Гарри, да еще как! Насчет нервозности он был неуверен, но точно понял, что здесь, под лиловым потолком, возникло физическое — и очень сильное — притяжение.

К этому можно было бы отнестись с изрядной долей юмора, если бы некоторые интимные части тела самого Гарри тоже не дали о себе знать.

— Дьявол!

Голова Мэгги слегка дернулась, когда звук вырвавшегося у Гарри слова отскочил от свежевыкрашенных стен.

Джонс осторожно отложил валик. Ему следовало знать, что случится!

Мэгги находилась от него на расстоянии двух шагов. Она стояла, теребя щетину сухой щетки.

— Иди сюда.

Поначалу она замялась, причем выглядела в этот момент такой трогательной и ранимой, что Гарри с трудом подавил желание сказать ей «забудь» и продолжить работу. Однако в следующую секунду Мэгги решительно блеснула глазами и двинулась к нему. Остановилась она, когда между ними оставалось несколько дюймов.

— Что я должна сделать на этот раз, агент Джонс?

Ее вкрадчивый голос напоминал кошачье мурлыканье. Если это не своеобразное приглашение, то Гарри ничего не понимает в женщинах! И дело даже не в словах — гораздо важнее провокационный тон и вызывающее выражение глаз. Как же понять эту женщину?

Поскольку мозг Гарри сейчас был не способен переварить противоречивую информацию о Мэгги, он решил действовать на уровне инстинктов.

— Вот это, — тихо ответил Гарри, наклоняясь и прижимаясь губами к ее рту.