Высокого звали Ральф Шумейкер, низкого – Пол Экман. По словам Шумейкера, они работали в отделе убийств полиции Нью-Йорка и расследовали смерть Сары Юс. Голос у него оказался низким, но довольно звучным. Экман говорил более резко, изредка срываясь на фальцет. То ли нарочно, для пущего эффекта, то ли берег больные связки. Дивайн не стал прислушиваться и забивать лишним голову.

– Мы хотели бы поговорить с вами, мистер Дивайн, – сказал Экман.

– Ладно. Что-то в последние дни я нарасхват…

– Нам выделили пустой кабинет. Пройдемте.

Дивайн пошел вслед за ними в комнату немногим просторнее кладовки, где нашли тело Юс. Там стояли три стула. Экман велел Дивайну сесть. Тот подчинился. Оба детектива сели напротив. Стола в комнате не было; они сидели, едва ли не утыкаясь друг в друга коленями. Дивайн знал, что так сделали намеренно. Если лишить человека личного пространства, то с самого начала он почувствует себя не в своей тарелке. Он и сам так поступал, когда допрашивал захваченных талибов и боевиков «Аль-Каиды». Даже при работе через переводчика можно выбить собеседника из колеи. С Дивайном делали так же – по крайней мере пытались.

Экман достал блокнот, а Шумейкер уставился Дивайну в глаза и спросил:

– Рейнджер, да? Мой сын тоже служит в армии. В пехоте. Он сейчас в Южной Корее.

– Да, я бывал в тех краях.

– У вас много наград. Два ранения. Отличный послужной список. Вы молодец.

– Я просто делал свою работу.

– Вы с Сарой Юс были друзьями?

– Да, мы были знакомы.

– Я не об этом.

Следователь ни на миг не изменился в лице, хотя голос зазвучал иначе. Явный профессионал. Дивайну приходилось терпеть допросы, когда ему обновляли допуск к секретным данным. Порой вопросы звучали очень неожиданные: например, занимался ли он сексом с животными. Поэтому он по достоинству оценил мастерство собеседника.

– Мы встречались на корпоративах. Виделись на семинарах. Она мне нравилась. Иногда проявляла ответную симпатию. В этом смысле – да, нас можно считать друзьями. Но таких друзей у нее было немало.

– Вы ездили к ней домой. Разговаривали с родителями. Из всех работников компании вы единственный, кто так сделал.

Шумейкер откинулся на спинку стула и расстегнул пиджак. На поясе у него висела кобура с пистолетом «Глок», с другой стороны ремня блестел значок. Судя по виду, он был готов просидеть в этой позе весь день, демонстрируя Дивайну атрибуты своей власти.

– Я проходил мимо ее дома и заметил, как они…

– Откуда вы знаете, где она жила? – перебил Экман, и визгливые нотки бумерангом зазвенели в голове у Дивайна.

– Я уже говорил ее родителям, что однажды провожал ее из бара.

– Дальше, – велел Шумейкер.

– Увидел их перед домом, понял, кто они. Заметил их сходство с Сарой. Постучал, ну и дальше само собой. Я просто хотел выразить соболезнования и на всякий случай предложить помощь. Оставил свою визитку.

Шумейкер залез в карман и достал карточку.

– Миссис Юс отдала ее сегодня утром во время встречи. Она позвонила и рассказала о вашем визите. Поэтому мы пригласили вас на разговор.

– Зачем она так сделала? – спросил Дивайн, радуясь, что они приехали вовсе не из-за записей в журнале, согласно которым он находился в здании в момент убийства.

Экман подался вперед.

– Скажем так, ей показалось, что вы не совсем откровенно описываете свои отношения с ее дочерью.

– В смысле?

– Может, вы нам скажете? – отозвался Экман.

– Что, например? Я не умею читать мысли.

– Тогда озвучьте собственные соображения.

– Я знал Сару, она мне нравилась, как и всем, кто с ней общался. Вы еще с кем-нибудь здесь говорили?

– Разумеется, – кивнул Шумейкер. – Сейчас ваша очередь.

– Я вас слушаю.

– Сара вела дневник. Вы знали об этом?

– Мать упоминала. Она сказала, что полиция его не нашла. Телефон и ноутбук вы уже проверили?

Ответил Шумейкер:

– Мы просмотрели ее электронную почту, заметки, записи в календаре. И знаете, что нашли?

– Понятия не имею.

– Мисс Юс делала аборт.

Дивайн выпрямился и подался вперед.

– Что? Сара была беременна?!

– В противном случае аборт не нужен, – саркастично заметил Экман.

– Где она его делала?

– В календаре была запись с датой и названием процедуры. Клинику мы пока не нашли.

– Она писала, кто отец?

Шумейкер скрестил ноги и постучал указательными пальцами друг о друга.

– Это были вы? – спросил он, посмотрев в сторону, прежде чем перевести взгляд на Дивайна.

Сделано так было для пущего драматизма, и полицейский прекрасно справился со своей задачей.

– Я впервые слышу.

– Опять-таки я спрашивал не об этом. Вы занимались сексом с Сарой Юс?

– Я не обязан вам отвечать.

Снова заговорил Экман:

– Разумеется, но отказ будет чреват последствиями. И, чтобы вы знали, отцом она назвала именно вас.

Дивайн перевел на него взгляд.

– А еще я знаю, что полицейские часто врут подозреваемым, заставляя их признаться. Поэтому верить вам нельзя. Где именно фигурирует мое имя? Покажите!

Шумейкер хмыкнул:

– М-да, Пол, этот парень заткнет за пояс любого адвоката. Кто бы ждал такой прыти от бравого вояки.