– Трэвис Дивайн. Я недавно звонил. Разговаривал с доктором Тиллис.

– Ваши документы.

Он показал в камеру водительское удостоверение.

– Минутку.

Дивайн принялся ждать, поглядывая на протестующих, которые по закону не имели права приближаться ко входу.

Замок зажужжал. Дивайн торопливо нырнул за дверь и плотно прикрыл ее за собой.

В тесном фойе стоял вооруженный охранник, который, подозрительно поглядывая на Дивайна, велел ему пройти через рамку металлодетектора, а затем обыскал руками.

Только после этого к нему вышла женщина лет сорока в больничном халате.

– Идите за мной, – велела она.

Его отвели в крохотную серую комнату, куда, судя по всему, попадали пациентки, решившие проконсультироваться насчет аборта. Дивайн знал, что по этому вопросу нельзя прийти к единому мнению. Однако он мог представить, что чувствуют люди, сидевшие здесь и принимавшие, возможно, самое судьбоносное и мучительное решение в своей жизни.

Вошла седая женщина лет пятидесяти. Она была в темно-синем платье и длинном белом халате, накинутом поверх. На шее у нее висели очки без оправы. Голубые глаза смотрели цепко, держалась она уверенно, как истинный профессионал. Женщина представилась доктором Синтией Тиллис.

– Я уже говорила вам по телефону, мистер Дивайн: все, что полагается по закону, я рассказала полиции. Медицинскую тайну мы нарушим только в том случае, если они вернутся с ордером.

– Понимаю.

– Я не имею права ничего вам рассказывать. Полиция ведет следствие. Я согласилась встретиться только потому, что про аборт говорили в новостях, а вы, по вашим словам, были другом Сары.

– Как она попала к вам в клинику?

– Сара сказала, ей нас посоветовали; кто именно, не говорила. Мы с ней обстоятельно побеседовали и составили план действий.

– Она не сообщала, от кого ребенок?

– Если и сообщала, я не имею права разглашать информацию.

– Полиции вы тоже так сказали?

– Давайте не будем, мистер Дивайн…

– Ладно, а она говорила, почему делает аборт?

– Этого я тоже не могу сообщить.

Дивайн посмотрел на испещренные медицинскими терминами плакаты, висевшие на стене.

– Можете описать, как проходит эта процедура?

Выдержав паузу, доктор Тиллис заговорила:

– В самых общих чертах. Срок до одиннадцати недель считается эмбриональным. В течение этого времени аборт можно сделать так называемым медикаментозным способом.

– То есть таблетками?

– Да. В этом случае через одну-две недели назначают повторный прием: надо убедиться, что беременность действительно прервана и у пациентки не возникло осложнений. Если последняя менструация была более одиннадцати недель назад, аборт делается хирургическим путем в стенах клиники.

– Мне сказали, что срок был всего восемь недель, значит, Сара могла обойтись таблеткой?

– Могла, – неопределенно ответила Тиллис. – Около сорока процентов абортов в нашей клинике происходит именно таким образом.

Дивайн задумался, ему в голову пришла одна мысль.

– Вы знаете, кто был ее лечащим врачом?

– Боюсь, я не могу…

– Слушайте, я знаю, что вы не имеете права разглашать информацию из истории болезни, но я просто спрашиваю имя врача. Вряд ли есть закон, который обязывает его скрывать.

– Что будете делать, если узнаете? Пойдете и поговорите с этим человеком?

– Возможно. Я просто хочу выяснить про ребенка. Почему Сара от него избавилась. Ее врач может знать.

– Вы, судя по всему, были с ней близки?

– Мы вместе работали. Много общались. Я по ней скучаю.

– Понимаю вас… – Тиллис постучала ногтями по столу, затем проверила что-то в телефоне. – Сара говорила, что наблюдается у доктора Джона Ваймана.

Она дала Дивайну номер.

– Большое спасибо. Сара была одна, когда приезжала сюда?

– Не буду вдаваться в подробности. Но при хирургическом аборте требуется сопровождение, поскольку это серьезная операция. При медикаментозном дружеская поддержка не обязательна. Таблетки можно принять и дома, так обычно и делают.

– Должно быть, решение далось ей непросто…

– Как и каждой пациентке, которая ко мне обращается. Сара не была исключением.

– Ее родители живут в Новой Зеландии. Вы с ними не разговаривали?

– Нет, они со мной не связывались. Почему вы спрашиваете?

– Про вашу клинику сказала мать.

– Должно быть, ей дала адрес полиция.

– Да, именно так.

– У полиции есть подозреваемые?

– Если и есть – я о них не знаю.

Тиллис внимательно посмотрела на Дивайна.

– Я не жду, что вы ответите, но ребенок был от вас?

– Нет, не от меня. Но мог бы, сложись иначе.

Тиллис замялась, не зная, как воспринимать его слова. Она даже занервничала, и Дивайн подумал, не зря ли с ней откровенничает. Дамочка может позвонить в полицию, как только он уйдет.

– Я не знал, что она была беременна, – сообщил он. – Никто не знал.