Нет, не так.

Этот человек мог утопить его в этой пустоте щелчком пальцев.

— Нет причин переживать, герцог, — произнес Паша, поднявшись с трона и медленно направляясь в сторону Джелато. — Наш уговор в силе, а я привык держать слово. Земли всего Птифура вскоре станут едины под флагом дома Великого Парфе. А до тех пор ни ты, ни кто-либо еще не посмеет и пальцем тронуть Лидию Воздушную. Я понятно объясняюсь?

Джелато мог разве что кивнуть, потому что произнеси он в этот момент хоть слово, Паша бы услышал, как у него дрожит голос.

— Вот и хорошо.

Паша прошел мимо, неторопливой походкой направляясь к выходу из тронного зала.

Лида не догадывалась о том, что должно было произойти в скором времени и какую роль в этом она должна будет сыграть. Сейчас она вместе с остальными направлялась в сторону станции «Клафути» и наслаждалась видом иргийского леса. Листва на деревьях была преимущественно красных оттенков от яркого алого до темно-бордового. Иногда встречались желтые кустарники, других цветов в лесу не было. Несколько раз они с Маней замечали быстро удирающих с дороги зайцев, откуда-то со стороны доносилось птичье пение, но самих птиц на ветках деревьев Лида заметить так и не смогла.

Агрус, на которого Ожина возложила обязанность доставить их к станции, молча управлял своей телегой, периодически громко зевая. Мужчину буквально вытащили из постели минут за тридцать до того, как они попрощались с жителями Тисс и отправились в путь. Лида была благодарна иргийцам за помощь, но она чувствовала себя виноватой перед мужчиной и все никак не могла подобрать слов извинений.

Хотя вряд ли они были ему нужны. Все же иргийцы были народом простодушным и несколько по-детски наивным, и то, о чем переживала Лида, не занимало и десятой доли мыслей Агруса.

— Спасибо, что согласились отвезти нас, — сказала она, посмотрев на ссутулившуюся спину их провожатого. — Вы столько сделали для нас. И сейчас, и тогда в Кинкане…

— Да бросьте, барышня. — Агрус махнул рукой и обратился к ней со странной учтивостью, какую ранее Лида не замечала. Возможно, дело было в том, что теперь она была одета в женскую одежду, и старый иргиец чувствовал себя неловко из-за того, что ранее приял ее и Марину за мужчин. — Глава сказала отвезти вас, значит так надо. Я ж не за благодарность энто делаю, а от сердца.

И он снова зевнул.

Лида улыбнулась лишь уголками губ и перевела взгляд на остальных.

Максим клевал носом, скрестив на груди руки. Стоило только его глазам на секунду закрыться, как голова летела вниз, и он тут же просыпался, стараясь отогнать от себя дремоту. Но вскоре все повторялось вновь. Лида поймала себя на мысли о том, что наблюдать за ним было сущим удовольствием, и тут же покраснела, резко отведя глаза в сторону. Маня беззаботно рассматривала окружавший их пейзаж, благодаря травам Ожины она на некоторое время распрощалась с кашлем. Трюфель задумчиво смотрел на путь, который остался позади них, размышляя о чем-то своем, а Барбарис заметно нервничая, постукивал мыском своего сапога по деревянному полу телеги.

— Тебя что-то беспокоит? — шепотом спросила у него Лида, пересев к нему на скамью. — Все же вроде неплохо складывается. Я бы даже сказала, что почти удачно.

— Удача здесь не причем, — не согласился с ней Барбарис и тут же пояснил причину своей нервозности: — Нехорошее у меня предчувствие.

Ох уж эти нехорошие предчувствия!

— С чего вдруг? Клафути — территория Марципана, там нам уже ничего не будет угрожать. — Лида была в этом абсолютно уверена. — Да и в принципе в землях Великой Ирги нам ничего не угрожает. Это же не Цитрон.

— Так то оно так, но… — Барбарис потер шею. — Неспокойно мне как-то, понимаешь? А я привык прислушиваться к внутреннему голосу. Может, все же откажешься от идеи встретиться с царем Кизилом и из Клафути направишься прямиков в Баттенберг? А заручиться поддержкой царя можно будет и через письмо.

Лида покачала головой.

Такие дела письмами не решались.

Она мало что понимала во всех этих царственных хитросплетениях, но доверить бумаге столь важное дело попросту не могла. Ей нужно было поговорить с Кизилом с глазу на глаз, ей казалось, что только так они смогут понять друг друга и стать союзниками против общих обидчиков.

— Тогда давай, я кое-что тебе объясню. — Барбарис сдался, уже в который раз у него не получилось убедить Лиду повернуть назад. — Я, конечно, мало что знаю о делах, которые творятся во дворце, но кое какие слухи и до простого народа доходят.

— Слухи?.. Но в прошлый раз ты сказал… — начала было Лида, припомнив их диалог на выезде из Кинкана, но Барбарис уверенно прервал ее зарождающееся негодование.