Отчасти это было ложью, отчасти правдой. Ведь Кизил действительно приглашал ее посетить свои владения в тот один-единственный их разговор на праздничном балу. Лида вспомнила об этом буквально только что, и план в ее голове созрел сам собой.

Брови иргийца выгнулись в удивленной дуге.

— Приглашение?

Лида, слегка улыбнувшись, кивнула.

— Разумеется. Неужели вы подумали, что я прибыла в земли царя Кизила не получив предварительно на это разрешения?

Кассис заметно занервничал и, слегка повернув голову, бросил взгляд на стоявшую позади него женщину.

Она так же была уже немолода и в отличие от Кассиса, была облачена в длинное платье из белого шелка. Волосы у нее были длинные и густые, цвета высоких сугробов в середине января. Выбеленные брови и белесые ресницы, почти прозрачные глаза цвета горного ручейка не придавали женщине красоты. Она была бледной, почти прозрачной, и казалась в столь ярком иргийском мире не к месту.

«Прям как Безе», — подумалось Лиде, вспомнившей марципанского принца.

— Шелковица? Я впервые слышу о том, что наш Государь посылал Ее Величеству письмо с приглашением посетить дворец.

Иргийка сжала губы в узкую полоску. А Лида решила перейти в легкое наступление.

— Хотите сказать, что я лгу? — Ей удалось придать голосу возмущенную звонкость. — Да как вы смеете?..

— Ну что Вы, Ваше Величество, — проговорил Кассис, но ни в его глазах, ни в чертах его лица ничего не изменилось. Он не пытался сгладить эту конфликтную ситуацию ни мимикой, ни голосом. — Разве смею я обвинять королеву во лжи?

— Мне кажется, что смеете. — Лида откинулась на спинку стула совсем не по-королевски. — Я хочу видеть царя Кизила. И немедленно.

К сожалению, ее властный тон не возымел того же эффекта, что на бедного стражника ранее.

Кассис продолжал сверлить Лиду взглядом, пристально вглядываясь в черты ее лица. Возможно, решал: лгала она или все же говорила правду?

— По какой же причине, — подала голос Шелковица, — Ваше Величество прибыло к нам с такой малочисленной свитой, не предупредив заранее о том, что принимает приглашение Государя? Мы бы организовали для Вас соответствующий прием.

Лида посмотрела на иргийку и задала ей встречный вопрос:

— А разве это не очевидно?

«Если хочешь, чтобы ложь выглядела убедительно, добавь в нее щепотку правды».

— Суд аристократов, — коротко ответила Лида. — Я здесь для того, чтобы обсудить с царем Кизилом линию нашей защиты на суде, и мне не нужна лишняя суета.

Иргийцы вновь переглянулись.

Их взгляды ни о чем не говорили Лиде, но она восприняла переглядывания старейшин как свою маленькую победу. Она заставила их думать о том, что у Кизила есть способ связываться с внешним миром в обход их. А судя по вопросу, заданному Кассисом Шелковице, подобное советом старейшин не приветствовалось.

«Надеюсь, у Кизила из-за этого проблем не будет, — подумала Лида, запоздало ощутив укол совести. — Нужно будет извиниться за это при встрече».

— Государь отрицает выдвинутые против него обвинения, — начала Шелковица. — Он не предстанет перед судом аристократов. А потому ему нет необходимости обсуждать с Вами этот вопрос.

— Царь так не считает, — сказала Лида. — Иначе, зачем приглашать меня во дворец?

На это иргийцам нечего было ответить. В их сердцах поселилось сомнение, от которого уже было невозможно избавиться.

— Государь молод и неопытен, — после недолгого молчания произнес Кассис. — Несколько импульсивен, что характерно для юношей его возраста. Он не обдумал, как следует последствий своего поступка.

— Поступка?

На этот раз уже Лида изогнула в удивлении брови.

— Да. Ваше пребывание в землях Великой Ирги приятно нашим сердцам, однако, крайне нежелательно в сложившейся ситуации.

У Лиды нервно дернулись уголки губ.

— И кем так было решено?

— Мной, только что.

Лида почувствовала, как раздражение начинало бурлить в крови.

Кем себя возомнил этот иргиец? Какой-то советник, не более того!

Она бросила быстрый взгляд на Шелковицу. Женщина безучастно продолжала стоять на своем месте, не предпринимая попыток вмешаться в разговор.

— Ваше Величество, поймите меня правильно, — продолжал Кассис, — в любое другое время Вам были бы рады при дворе. Я видел, что вместе с Вами во дворец прибыл и Барбарис, наш участник турнира. Он рассказал нам, как храбро Вы боролись за корону Великого Марципана, с какой теплотой и нежностью отнеслись к нему и Малине, когда стало известно о подлости парфийцев. Наши сердца будут биться в вечной благодарности Вашему Величеству за это, и мы благодарны Вам за доброту, но…

Право закончить свою мысль Кассис оставил за Лидой.

— Но Вы желаете, чтобы я сейчас же покинула дворец.