Лида невольно провела рукой по своим фиолетовым волосам и засмущалась, представив, как сейчас выглядела в глазах иргийского царя: с грязными волосами, усталым видом, мятой и, чего уж врать, уже заметно запачканной одежде. И Лиде захотелось провалиться сквозь землю, как и любой другой пятнадцатилетней девчонке, представшей перед симпатичным парнем в столь неприглядном виде.

— Правда, — ответил ей Кизил, словно и не заметив образовавшейся между ними неловкости. — Вы будто были рождены с ним.

Лида приняла его слова как высший комплимент и приободрилась.

— Так вот, когда я выглянул в окно…

Кизил не раздумывая вмешался в творившееся снаружи побоище. К тому моменту, как он покинул свой кабинет и оказался в саду, драка прекратилась. Стражники, порядком побитые Максимом и Барбарисом, стыдились своего проигрыша, но царя это не волновало. Куда важнее для него были гости.

— Они рассказали мне, что Вас увели. Я приказал страже отвести Ваших друзей во дворец, а сам поспешил в совещательный зал к Вам на помощь.

— На помощь? — повторила Лида. И сердце у нее в груди пропустило удар. — Мне, конечно, кое-что рассказывали о совете старейшин…

— И что же? — поинтересовался Кизил.

Голос у него был наигранно веселым.

— Вы хотите это услышать? — спросила у него Лида. И когда Кизил кивнул, добавила: — До меня доходили слухи. Нехорошие слухи. И сейчас, пообщавшись с Кассисом с глазу на глаз, я могу сказать, что… вероятнее всего эти слухи правдивы.

Кизил ничего не ответил, и Лида восприняла его молчание по-своему.

— Я понимаю, Вам неприятно такое слышать…

— Не в этом дело, — поспешил перебить ее царь. — Раз даже Вы, человек и столь далекая от дворцовых интриг девушка все поняли так быстро, то и для меня их сговоры не являются чем-то неведанным.

От услышанного откровения Лида запнулась о собственные ноги. И если бы не быстрая реакция Кизила и его сильные руки, она бы точно рухнула на пол в полный рост.

— Мои слова выбили землю из-под Ваших ног, Лидия? — Кизил помог Лиде устоять на ногах. — Не думали же Вы, что я слеп как младенец?

Лида поспешно покачала головой.

— Я все прекрасно понимаю, — сказал иргиец, выпуская Лиду из своих рук. — Но я все еще ничего не могу с этим поделать. Вся власть в руках совета, а я… лишь носитель царской крови.

От того, как изменилось выражение его лица при этих словах, у Лиды болезненно сжалось сердце.

— Это ведь неправда, — заявила она в свойственной себе манере: уверенно и несколько дерзко. — Мне говорили, что Вы молоды и неопытны, но пройдет время, и Вы по праву будете занимать свое место, а старейшины… возможно, в будущем в них Вам не будет никакой надобности.

Последнее Лида произнесла почти шепотом, помня, что не всегда и не везде следовало говорить о том, о чем она думала. Но ей так хотелось подбодрить Кизила! И слова поддержки сами слетели с губ.

— Могу я… — Кизил прочистил горло, возвращая своему голосу твердость. — Могу ли я узнать, чьи слова Вы сейчас донесли до меня?..

— Королей и королев из других земель, — ответила Лида, не называя ничьих имен. — Вы не один, Кизил. Пожалуйста, помните о том, что Вам есть на кого положиться.

— Даже в сложившейся ситуации?..

Взгляд его погрустнел. Даже если Лиде и удалось подбодрить его, теплое чувство, согревшее сердце Кизила, надолго не задержалось в его груди.

— Сдаваться нам нельзя. Мы оба знаем, что ни в чем не виновны. Осталось лишь убедить в этом остальных.

— Вы так уверены в моей непричастности к произошедшему?

— Ну разумеется! — Во взгляде Лиды не было и тени сомнения. — И раз я Вам верю, то верьте и Вы мне. Вместе мы сможем очистить свои имена и найти настоящих преступников!..

В очередной раз Лида корила себя за то, что прогуливала уроки господина Эклера и не уделяла достаточного внимания историям, которые старый марципанец рассказывал ей, искренне веря, что ему удастся хоть что-то вложить в ее не до конца заполненную знаниями голову. На это оставалось лишь беззлобно ухмыляться. Историк из ее школы за всю среднюю школу так и не сумел заставить Лиду прочитать ни одного параграфа в учебнике, а господин Эклер намеревался за несколько недель заставить ее выучить что-то, что касалось Птифура — такого нереального для многих людей мира.

Если бы Лида хотя бы поверхностно плавала в исторических событиях Ирги, то наверняка бы смогла завести с Кизилом разговор о его семье. Если, конечно, разговоры о ней не были у иргийского монарха под запретом. Но Лида практически ничего об Ирге и ее истории не знала, и поэтому была вынуждена молча следовать за царем, который уже как несколько минут был настолько погружен в свои мысли что, казалось, о Лиде совершенно забыл.

Не зная, чем еще себя занять, Лида стала оглядываться по сторонам, но взгляд то и дело возвращался к шедшему перед ней иргийцу.