— Никому бы не позволила, — повторил Горький, — то есть, не позволила бы сделать это кому-то другому? А что насчет нее самой? Смогла бы она сделать это собственными руками?

— Максим!..

Трюфель понимал, к чему клонил подопечный, но не хотел, чтобы он озвучивал свои мысли.

В этом у Максима тоже проявлялась его человеческая натура.

— Брось, все может быть, — отмахнулся от него парень. — Если она так открыто заявила о своих намерениях пустить этот мир под откос, лишь бы он по ее мнению развивался, то почему бы не приложить руки к этому толчку?

Лида согласилась с таким выводом.

— Поддерживаю, — заявила она.

Приготовление к переходу заняло больше времени, чем все рассчитывали.

Время, за которым иргийцы не особенно следили, бежало и гости иргийского дворца успели проголодаться. В связи с этим Кизил приказал накрыть столы и пригласил всех в обеденный зал — просторное помещение, где кроме длинного и широкого деревянного стола с массивными стульями, больше ничего не было.

Лишь увидев еду, которую начали выносить слуги, стоило только им всем усесться по местам, у Лиды судорогой скрутило желудок. Мельком взглянув на Марину, она поняла, что и подругу мучил голод. Максим и Барбарис держались лучше, и все же молодым организмам, только что потратившим силы на драку, была необходима подзарядка. Трюфель и Зефир вели себя, как и подобало взрослым — молча ждали, когда перед ними поставят первые блюда.

— Я понимаю, что вы хотите как можно быстрее попасть в Баттенберг, — начал Кизил, когда все были готовы приступить к еде, — но мне приятно разделить с вами эту трапезу. Я искренне желаю нашим народам долгих лет процветания и надеюсь, что вместе мы сможем преодолеть все трудности, что выпадут на нашем пути.

Кизил поднял вверх наполненный бокал и остальные последовали его примеру.

Дальнейший обед проходил в несколько странной, но все же душевной атмосфере. Кизил, Лида и Барбарис вспоминали турнир Великих правителей. Зефир и Трюфель не вмешивались в разговор, Максим лишь изредка вставлял свое слово. Чаще всего саркастическое.

— Если бы не Барбарис, — говорила Лида, — не выбраться бы нам из того гнезда. Да?

Она взглянула на Максима и заговорщицки усмехнулась.

— Да, мы были в шаге от провала, — согласился Горький.

Он помнил, как в последний момент успел схватить сорвавшуюся с уступа вниз Лиду за запястья, и от этого воспоминания у него неприятно зашевелились волоски на затылке. Не услышь он, как Лида, выкрикивая его имя, звала на помощь, и опоздай он на какую-то несчастную секунду, то…

Максим махнул головой, отгоняя от себя мысль о том, а что было бы, если бы он не успел?

— Я бы сказал, шо вы весели на волоске!.. — Барбарис засмеялся, но тут же зарделся и виновато опустил глаза в свою тарелку, глядя на Лиду исподлобья. — П-прошу прощения… энто было неуместно.

Но Лида по-дружески махнула на иргийца рукой.

— Ты мне жизнь спас, Барбарис, вытащив с того обрыва. И Максиму, кстати, тоже.

— Верно, — Горький согласно кивнул головой, — если бы не ты, я бы полетел вниз вместе с ней.

— Ты это на что намекаешь?.. — Лида гневно зыркнула на сидевшего напротив нее парня. — Что я настолько тяжелая?

— Ну явно не на то, что я настолько слабый, что не смог бы с обрыва вытащить девчонку, — в той же манере ответил ей Максим.

И только Лида набрала в легкие побольше воздуха, чтобы как следует поспорить с Горьким о том, что говорить за столом о весе молодых и юных девушек как минимум невежливо. Если не сказать, что по-хамски. Но услышав со стороны мерное постукивание, Лида выдохнула весь воздух обратно и опасливо повернула голову на звук.

Сидевший рядом с ней Зефир постукивал пальцем по краю стола и гневно сверлил подопечную взглядом.

— Откуда ты там чуть не упала?..

«Блин!..»

Лида покосилась на Максима, но тот быстро увлекся содержимым своей тарелки, оставляя разговор с Зефиром на тему того, как она чуть не погибла на турнире, на саму Лиду.

— И насколько высоким был тот обрыв?

У Лиды дернулись уголки губ.

— Да вообще не высоко, — сказала она, вновь посмотрев на Зефира. — Метров… ну не знаю точно… может три-четыре. Я б даже ногу не сломала!..

— Да?.. — Зефир взглянул на Барбариса. — А ты что скажешь? Насколько высоко там было?

Барбарис растерянно моргал, смотря то на Лиду, то на ее покровителя. И он не знал, что нужно было сказать. Правду? Или солгать? Но Барбарис старался не лгать и всегда говорил то, что должен был, если молчать не удавалось.

На этот раз Барбарис решил не отвечать на заданный ему вопрос, не подозревая, что тем самым только усугубил ситуацию.

— Лида!..