— Я тоже кашлял, — сказал Максим. — Но лишь немного.

Принц Безе покачал головой.

— Вам было тяжело дышать, но ваши легкие быстро справились с новым воздухом. А вот легкие Марины…

Три пары глаз уставились на Маню.

— Со мной все нормально, — сказала она. — Я в порядке. Уже не кашляю. И у меня ничего не болит.

Для надежности она легонько хлопнула себя по груди.

— Так ли бесследно прошло для тебя это путешествие, мы узнаем лишь после того, как ты вернешься в мир людей, — произнес принц Безе. Но заметив, как задрожали у Марины пальцы, поспешил добавить: — Если ты больше не сможешь жить в мире людей, то ты будешь жить во дворце рядом со мной. Ты спасла мне жизнь и мой долг отплатить тебе тем же.

Но его слова возымели обратный эффект.

Вместо того чтобы успокоиться, Марина лишь сильнее задрожала.

— Значит… я могу… больше никогда не увидеть родителей?.. — На ее глазах навернулись слезы, и чувства, которые она старательно скрывала, вырвались наружу. — Я никогда не вернусь домой⁈

Кажется, Максим цокнул языком. Принц Безе от легкого испуга отступил на шаг назад, не зная, что предпринять, чтобы сгладить свою оплошность. И лишь Лида в несколько широких шагов, преодолев расстояние между собой и подругой, крепко обняла Маню.

— Прости меня, — проговорила она. — Мне правда очень жаль…

Лида знала, чтобы ни случилось, Марина никогда не будет злиться на нее или в чем-то обвинять. Не в том была ее природа. И от этого на сердце у девушки становилось лишь больнее.

Лида совершила ужасную ошибку, а Марина даже не могла как следует на нее разозлиться.

Вскоре за Мариной пришел Зефир.

На этом ее путешествие в Птифур закончилось и Лиде хотелось надеяться, что самое страшное, что ждало Маню, это рассерженные родители, которые беспокоились о ней последние несколько дней, не зная, куда запропастилась их дочь.

Если же Марина не сможет жить в мире людей, Лида этого себе никогда не простит.

С тех пор, как Марина вернулась в мир людей, прошло несколько спокойных дней. Со слов Зефира, ее возвращение прошло вполне благополучно. Родители Маринки, конечно же, переживали за нее, но Татьяна — мама Лиды, заблаговременно сообщила им — и спасибо ее дару убеждения — что Марина никуда не пропадала, а просто отправилась вместе с Лидой к ее бабушке, помочь со сбором клубники. А связь, как известно, в деревнях такая, что ее и вовсе нет. И в доказательство использования честного подросткового труда и отдыха на свежем воздухе, Марину вручили в объятия родителей с тремя литровыми банками варенья и корзиной свежих ягод.

На том и разошлись.

И вот, спустя несколько дней, никаких негативных последствий в организме Марины так и не проявилось. В связи с чем, старшие Воздушные могли облегченно выдохнуть, но все же еще некоторое время приглядывать за подругой дочери. И в случае необходимости сообщить о произошедших изменениях в Баттенберг, в котором во всю готовились к приближающемуся торжеству.

— Если я не ошибаюсь, Ее Величество говорила, что не собирается устраивать масштабный праздник, — не то недовольно, не то все же восторженно, произнесла Лида, разглядывая десятки метров белоснежных ажурных тюлей, которые слуги развешивали по карнизам высоких дворцовых окон. — Мне кажется, или у нас с ней разные представления о масштабности?

Пастила, сопровождавшая Лиду, улыбнулась.

— Тебе не кажется, — сказала она. — Для Ее Величества приготовления к вашей с Его Высочеством свадьбе и в самом деле не столь масштабны, как если бы…

Она резко замолчала. И даже виновато сжала губы, коря себя за свой же длинный язык. Но Лида и не думала обижаться, она прекрасно все понимала.

«Подготовка к этой свадьбе не столь масштабна, как если бы ее сын женился по любви», — додумала Лида про себя.

А вслух произнесла следующее.

— Ты неправильно меня поняла. — Лида сделала глубокий вдох, будто в легких не хватало воздуха. — Посмотри на все это!.. То, что Ее Величеству кажется «немасштабным» я оцениваю как что-то чертовски масштабное!..

— Вот как? — фрейлина озадаченно моргнула.

Затем огляделась, словно впервые замечая творившуюся во дворце суету, и понимающе закивала головой.

Слуги носились по дворцовым коридорам с десятком поручений, одно важнее другого. Сотни глазурных ваз ожидали, когда их расставят по всему дворцу, в каждую комнату, в каждый угол. Снаружи, в саду, не менее занятые слуги расставляли мебель — белоснежные столы и стулья — растягивали цветочно-ленточные гирлянды от одного вбитого в землю колышка до другого, сверялись со списками гостей и подсчитывали, для всех ли хватало места?