— Фисташка здесь. Сама вызвалась.

— Сама?

Зефир усмехнулся.

— Не знаю, как ты это делаешь, но другие к тебе тянутся. Фисташка первой вызвалась охранять тебя. Видимо, ты произвела на нее большое впечатление во время турнира. Да и после него тоже.

У Лиды от этой информации даже как-то потеплело на сердце.

Может Фисташка и строила из себя саму серьезность, приверженицу правил и порядка, в душе она была очень милой и верной девушкой.

А тем временем Зефир продолжил.

— Мы с родителями будем в первом ряду, рядом с Их Величествами. Сама церемония быстро пройдет, а праздник будет продолжаться до поздней ночи, пока гостям не намекнут, что пора и по домам расходиться.

— Надеюсь, им намекнут об этом как можно раньше, — произнесла Лида, стараясь почесать кожу через корсет. — До чего же неудобно…

— Зато очень красиво.

— Считаешь меня красивой?

Лида заговорщицки улыбнулась.

— Всегда.

— Из-за платья?

— Ты красива сама по себе, — произнес Зефир, слегка потрепав Лиду за щеку. — И с каждым годом будешь становиться только краше.

— Я знаю, — Лида самодовольно пожала плечами.

А после сцепила руки на талии покровителя и крепко прижалась к его груди. Сердце у Зефира стучало медленно и успокаивающе. От него исходил родной, знакомый с детства запах, которым Лида наслаждалась, забывая о подарке герцога Джелато. Неприятный холодок, зародившийся в ней, в объятиях Зефира начинал отступать, дав место столь необходимому ей теплу.

Она старалась не думать о Паше, но образ юноши намертво засел в ее голове. И Лида еще сильнее прижалась к покровителю, в надежде, что пусть и ненадолго, но ему удастся отогнать от нее все тревоги.

— Я буду рядом, Лида, — прошептал Зефир, поцеловав подопечную в висок, — я никому не дам тебя в обиду.

Двери открылись перед Лидой без скрипа.

Как по команде гости повернули головы в ее сторону и сотни пар глаз устремились на королеву Марципана, из последних сил старавшуюся не дрожать. Заиграла музыка. Не Мендельсон, столь привычный человеческому слуху, а что-то иное, родное этому миру. Тихая и плавная музыка, тягучая как мед, который пытаешься достать из банки.

Лида была благодарна госпоже Арахис за фату. Благодаря этому атрибуту свадебного костюма, ее лицо было скрыто от посторонних взглядов, и она могла со спокойным сердцем краснеть, шептать себе успокаивающие слова и жмуриться от страха. Все равно никто не смог бы этого увидеть.

— Ваше Величество, пора, — прошептала стоявшая позади Лиды Пастила.

Сделать первый шаг оказалось труднее всего, ноги у Лиды задеревенели, а подошвы красивых туфель буквально прилипли к полу. Музыка играла и играла, гости празднества смотрели на нее во все глаза. Кто-то начал шептаться, и для Лиды это стало сигналом к действию. Она выпрямилась, отведя назад плечи, вздернула вверх нос, хотя под фатой этого никто не заметил, и пошла к алтарю, у которого ее уже дожидался принц Безе.

Безе, как и сама Лида, был одет во все белое. И в своем свадебном костюме был так обворожителен и красив, что залюбовавшись им, Лида запуталась в ногах и пышных юбках своего платья. Лишь чудом ей удалось не упасть.

Запнувшись о ворсистый ковер пломбирного оттенка, она смогла удержать равновесие, но сбилась с ритма звучавшей в тронном зале музыки. Этот легкий конфуз породил тихие смешки, и лицо у Лиды запылало красками спелых южных помидор. К глазам подступили слезы.

«Черт!..»

В очередной раз поблагодарив госпожу Арахис за фату и закусив до боли губу, чтобы не дать себе разреветься от обиды и смущения, Лида продолжила идти вперед, вновь подстроившись под мелодичный ритм и игнорируя направленные на себя пристальные взгляды. Ощущая, будто невидимые руки старались пощупать ее, потрогать платье и волосы, дотронуться до фаты, дернуть за длинный подол, Лида из последних сил сдерживалась, чтобы не одернуть себя и не смахнуть со своего тела эти фантомные прикосновения.

«Не думай о них. Они ничего не значат».

Сильнее сжав в пальцах кремовый цветочный букет и прижав его к своей груди как щит, оставшиеся до алтаря метры Лида прошла, смотря себе под ноги. И встав напротив Безе, заметно нервничавшего, испытала облегчение — не только ее сердце в этот момент билось как сумасшедшая белка в колесе своей клетки.

По традиции Птифура, детей монархов женили сами монархи, другими словами, их же родители, потому что священников, как впрочем и религий, в этом мире не существовало.