Сегодня Лида без лишних слов позволила служанкам умыть себя и расчесать волосы, не стала она придирчиво оглядывать подобранное кем-то другим платье. Ложась вечером спать, Лида твердо решила вести себя так, как и полагалось новоиспеченной королеве, а именно всех слушаться.

Отведенное для уроков время в этот день было сокращено до минимума, несмотря на протесты госпожи Мяты, уверенной в том, что дополнительные два-три часа для изучения танцев и правил этикета, а также повторение истории Птифура не станут для Лиды лишними. Одна только Пастила смогла убедить госпожу Мяту в том, что в уроках в этот день не было необходимости, ведь бал-маскарад не включал в себя никакого приема пищи, историю Птифура у Лиды никто на нем спрашивать не станет, а танцы… В танцах Лида делала настоящие успехи и на балу не должна была, как говорят люди, «упасть лицом в грязь».

И так в суете прошло утро.

К полудню Лида сидела у окна в своей спальне, подперев рукой щеку, и с видом самой несчастной королевы из всех королев человеческого мира и Птифура следила за тем, как на дворцовой площади танцевали марципанцы и марципанки. В этот день весь Баттенберг пел и плясал, а она — самая важная персона всего королевства была вынуждена сидеть в комнате и подбирать наряд для макадамийского бала!

Постукивая в такт музыке мысками лакированных туфель, Лида сетовала на несправедливость этого мира и, периодически оборачиваясь к Пастиле, предлагавшей ей то одно платье, то другое, устало качала головой, не давая зеленый свет уже десятому или двадцатому платью.

— Лида, а как тебе это? — настойчиво спрашивала Пастила, показывая Лиде очередной наряд. — Или лучше все-таки это? А может, вернемся к первому варианту?

Лиде, сказать по правде, было все равно. Потому что и первое платье, и пятое, и даже двадцать пятое были настоящими произведениями искусства. Во всяком случае, для нее, обывателя, все так и было. В каждое из предложенных вариантов платья были вшиты драгоценные камни, немыслимое количество рюшечек и ленточек, каких-то шнурочков, назначение которым Лида так и не смогла придумать. Все платья, бесспорно, были красивы. Очень красивы. Настолько красивы, что в человеческом мире на них бы висели ценники в несколько сотен тысяч во всевозможных мировых валютах. А в каких-то странах, возможно, цены бы доходили и до миллионов, но…

— А какое из них менее тяжелое?

Лида решила подойти к выбору платья с обывательской точки зрения. В конце концов, это ей его носить на протяжении всего вечера, а не тем, кто будет на нее смотреть. Лиду бросало в холодный пот, стоило ей только подумать о том, каково это будет танцевать в платье, вес которого превышал десять килограммов? А в каких условиях этот бал будет проходить? Никаких тебе кондиционеров, одни только веера! И если повезет, то открытые окна.

— Лида, как можно оценивать красоту платья его тяжестью?

Пастила мило нахмурила брови, одарив Лиду обиженным взглядом, который подопечная ее брата благополучно проигнорировала, вновь оборачиваясь к окну.

В конечном итоге полагаясь на свой изысканный и утонченный вкус, Пастила выбрала для Лиды лазурного цвета платье с красивым корсетом, украшенным белыми лентами, и с не очень пышной юбкой.

— Вот это, моя капризная королева, должно прийтись Вам по сердцу, — нарочито вежливо сказала Пастила, подходя к Лиде. — Ткань легкая, украшений немного, но молодые девушки и не должны привлекать к себе внимание блестками и сверканиями камней.

— Чего ж тогда ты мне вон те предлагала? — язвительно спросила Лида, кивнув в сторону ломившейся от тяжести платьев гардеробной вешалки.

— А того, — в той же манере ответила ей Пастила, — что все те платья были сшиты специально для тебя и этого дня. Я не могла их не показать.

От услышанного Лида поперхнулась и закашляла.

— Хочешь сказать, что все эти платья, — Лида театрально вскинула руки, показывая масштаб ее мыслей, — были сшиты только для того, чтобы я их надела и пошла в них на бал?

— Да.

«Какое расточительство», — подумала Лида, дотрагиваясь до выбранного для нее платья.

— Да, это мне нравится.

— Ну и отлично!

Пастила несколько раз хлопнула в ладоши, двери в королевские покои отворились, и в спальню Лиды вбежало несколько служанок.

— Королева сделала свой выбор, — величественно доложила Пастила. — Заберите то, что пришлось королеве не по сердцу и поблагодарите придворных портных за их труд.

Служанки присели в реверансе, забрали платья и скрылись за дверью в дворцовом коридоре.

— Теперь нужно придумать прическу, — с еще большим энтузиазмом, чем прежде, произнесла Пастила.

Лида подумала о том, что Пастиле явно нравилась вся эта модная кутерьма с переодеваниями и подготовкой к балу, поэтому она не собиралась мешать ей создавать образ королевы Лидии для вечернего торжества.