Кто-то привел в движение механизм открытия врат. Скрипнув, они стали отворяться вовнутрь, и Лида от неожиданности отшагнула назад, испугавшись. Но почувствовав на своей спине руку Зефира, облегченно выдохнула и поборола в себе желание обернуться назад. Тепла, исходившего от ладони покровителя, было достаточно для того, чтобы она вновь нашла в своем сердце храбрость.

Лида знала, что Зефир и Пастила будут рядом с ней на протяжении всего вечера, будут присматривать за ней и помогут, если случится что-то непредвиденное, хотя Лида никак не могла понять: как что-то «непредвиденное» могло случиться на глазах у сотен птифурцев?

Но мелькнувшая в голове мысль заставила сердце трусливо сжаться.

«Принц Безе тоже так думал».

Толпа вокруг Лиды продолжала кричать и радоваться, хлопать в ладоши и даже свистеть. Свет внутри врат Маршмэллоу имел приятный салатовый оттенок, легкий запах сладостей кружил голову, отчего перед глазами у Лиды на миг все поплыло. Или дело было не в запахе, а в духоте? Вокруг Лиды было столько народа и ей казалось, что столь необходимого для жизни кислорода ей просто не достанется.

— Давай, иди, все ждут, — услышала она. — Я пойду прямо за тобой.

Толпа вокруг начинала уплотняться и, зная, что никто не заметит, Зефир позволил себе вплотную подойти к Лиде и сжать пальцами ее вспотевшую от волнения ладонь.

— Не бойся, я с тобой.

Вздернув подбородок, Лида расправила плечи, выпятив вперед грудь и, шагнув вперед, прошла следом за макадамийцем.

Проходя через яркий свет, Лида попала в прохладные летние сумерки вечернего Козинака.

И тут же Лиду оглушила волна новых ликований.

Музыка буквально плыла по улицам столицы Макадамии, и вместе с ней в танцах плыли и те, кто во всю уже праздновал один из главных праздников Птифура. Лида не смогла сдержать стона восхищения. Козинак пылал в красных флагах и лентах, в оранжевом свете бумажных фонарей.

Лида оглядывалась по сторонам, словно ребенок, задыхаясь от восторга. Ей нравилось, как украсили к празднику Баттенберг, но Козинак был на совершенно другом уровне, в нем царила другая атмосфера, заставляющая Лиду пылать от желания присоединиться к всеобщему веселью.

Лишь Зефир, продолжавший крепко сжимать ее руку, не давал Лиде пуститься в пляс, поддавшись всеобщему ажиотажу.

— Здесь так красиво, — взглянув на него, выкрикнула Лида, стараясь перекричать толпу.

Видя блеск в ее глазах и улыбку, которая давно не появлялась на лице подопечной, румянец на ее щеках, ощущая сбившееся от счастье дыхание Лиды, Зефир отчего-то почувствовал укол совести, вмиг разлившийся по всему его телу. Если бы он только настоял на том, чтобы она не участвовала в турнире…

— Зефир!

Лида дернула его за руку и свободной рукой указала на возвышавшийся над городом дворец Макадамии.

— Он больше нашего! Да он же просто огромный!..

Зефир усмехнулся. Что-то столь незначимое еще могло удивлять Лиду? Восхищать ее? Зефир вдруг понял, что слишком многое возложил на ее хрупкие плечи, оставив в Баттенберге одну. И на сегодняшнем балу ей объявят новость, которая повергнет в смятение не только ее, но и весь Птифур.

Если бы он только нашел в себе силы ослушаться приказа королевы Ваниль и все ей рассказать до того, как эта новость заставит ее сердце вспыхнуть от ненависти к нему. И ко всем.

— Зефир?..

Лида видела, что что-то тревожило ее покровителя. Его оттенка спелой сливы брови сошлись на переносице, губы были сжаты в тонкую полоску, плечи напряжены настолько, что руки Зефира пробивала мелкая дрожь.

— Зефир?..

«Не отвлекайся», — смогла прочитать Лида по губам Зефира, не услышав его голоса.

Он отпустил ее руку и, подтолкнув вперед, призвал королеву Марципана начать ход к дворцу королевства Макадамия.

Да, не так Лида представляла себе этот бал.

Совсем не так.

Сидя на большом троне с широкой сидушкой, на которой уместилась бы еще одна такая же Лида, Лида со скучающим видом возвышалась над бальным залом, в разы превосходящим такое же помещение в марципанцком дворце. Рядом с ней, на таких же тронах, отличавшихся друг от друга разве что цветовой гаммой, сидели король и королева Макадамии: Пекан и Киндаль.

«Так вот как выглядит тот, кому удалось обворожить неприступную принцессу-королеву Киндаль», — вспомнив о последнем уроке господина Эклера, подумала Лида.