Попрощавшись с госпожой Арахис и ее ателье, Лида с остальными направилась к библиотеке, наконец-то позволив себе восхититься Цедрой — величайшим, по словам Лайм, городом всего Цитрона. Жизнь в городе бурлила, и никто — Лида много раз ловила себя на этой мысли — не обращал на них внимания. Покидая спальный, как ей думалось, район, на их пути встречались все более экстравагантные и яркие личности — Лайм назвала их переселенцами.

И прозвучало это как самое настоящее оскорбление.

— Приезжают в Цедру якобы учиться, а на деле не делают ничего, кроме как поддаются веселью, — сказал Танжело.

Даже в его голосе Лида с Мариной уловили знакомые им нотки пренебрежения. Пожалуй, как обе девушки решили, к приезжим отношение было одинаковым в любом мире. Особенно когда иммигранты только и делают, что «веселятся».

— Но на кого они здесь учатся? — спросила Лида, проводив взглядом компанию шумных марципанцев.

Танжело с Лайм переглянулись, будто Лида задала им вопрос, ответ на который всем с рождения известен.

— Как на кого, госпожа Лидия? — забыв в который раз об ее королевском статусе, удивилась Лайм. — На ключников, разумеется.

— На ключников? — переспросила Маня, оторвавшись от любования резного фонтана, вокруг которого толпились парочки. — Эта профессия у вас популярна?

— Это не те ключники, — сказала Лида, но в объяснения вдаваться не спешила. — Но я думала, что их не так много в Птифуре. И что тех, кто хочет ими стать, должны обучаться в Марципане.

Лида рассказала цитронийцам о Барбарисе и о его мечте.

— Барбарис хотел, чтобы его заметили в Марципане, потому что иргийцам трудно попасть в Цитрон, — сказала Лайм. — Наши народы немного… Как бы это лучше сказать?..

— Враждуют? — подсказала Марина.

— Нет-нет, ни в коем случае! — запротестовала девушка. — Ни о какой вражде и речи не идет, просто… Госпожа Лидия, Вы же знаете, что говорят о цитронийцах?

— Что вы очень умные и начитанные.

— А об иргийцах?

— Что они… очень энергичные и веселые, — подобрала описание для жителей Ирги Лида. — И все же я не совсем понимаю…

— Цитронийцы считают, — начал Танжело, — что иргийцы много времени тратят на пляски и песни, хотя могли потратить его на вещи более… важные и нужные.

— На чтение книг, например? — уловила его мысль Марина. — А они, значит, считают, что все цитронийцы — заумные зануды.

Такое описание их народа Танжело и Лайм не понравилось, но они ничего не сказали. Возможно, решив, что Марина так не со зла.

— Барбарису без поддержки в Цедру на обучение не попасть, — поняла Лида, ощутив всю ту несправедливость, которая была возложена на плечи Барбариса с самого его рождения.

Ну подумаешь, иргиец! Что это за клеймо такое? Почему иргиец не может любить книги, а цитрониец не может проводить свободное время за танцами?

— К сожалению, — произнесла Лайм, — такова действительность, госпожа Лидия. Чтобы выучиться на ключника, нужны связи и деньги, талант и упорство, любовь к своему делу. Иргийцы по своему духу народ не очень упорный. И это не так плохо!

Лайм почувствовала, как Лида стала злиться.

— Просто… Просто…

— Это не их стезя, — закончил за подругу Танжело. — Кому-то дается одно, кому-то другое. Мечтать нужно не о далеком, Ваше Величество, а о том, до чего можно дотянуться. Разве у людей не так же?

«Так же».

— Даже не поспоришь, — пробормотала Лида, издав тяжелый вздох.

Вскоре они дошли до библиотеки Великого Цитрона. И по одному только виду принадлежащего библиотеке здания можно было с уверенностью заявить: она названа в честь кого-то действительно великого!

— Да это место просто шика-арное, — протянула Маня, задрав вверх голову. Лишь благодаря шпилькам ее шляпка не свалилась на землю. — Будто люксовский отель. И все это — библиотека? Не верится просто!.. Эй, Лайм, сколько же там книг?

Сколько книг могло вместить в себя здание в семь этажей? Больше, чем уйму. Выделявшееся среди других домов сооружение было выстроено плитами зеленого мрамора с темными и светлыми разводами. Цвет был настолько глубоким, что Лиде казалось, будто она смотрит на поверхность экзотического океана, сквозь воды которого можно было разглядеть и дно, и ярких рыбок. Для надежности она даже провела рукой по колонне, рядом с которой они дожидались знакомых Лайм, чтобы почувствовать под пальцами холодный, твердый камень и убедиться в том, что зрение ее обманывало.

— Насколько я помню, семьсот четыре тысячи, двести два экземпляра всевозможных произведений.

Лайм задумалась ненадолго, но после кивнула, подтверждая собственные слова.

— Да, в библиотеке Великого Цитрона собрано множество литературы. Я слышала, что там есть и книги из Вашего мира, госпожа Марина.