Минут через двадцать по коридору разнеслись тихие шаги. Зефир поднялся на ноги, готовый к долгому разговору с князем. И какого же было его удивление, когда по ту сторону решетки стоял не Каламондин, а княгиня Юдзу. Зефир открыл было рот, но тут же закрыл его, подходя ближе к прутьям и выказывая княгине свое почтение.

— Для того, кого обвиняют в измене, Вы держитесь стойко, — произнесла княгиня, держа гордую осанку. — В Ваших глазах ни капли отчаяния или злости. Неужели Вы не считаете, что Вас обвинили безосновательно?

— Разумеется, считаю, но разве мои попытки защититься будут здесь кем-то услышаны?

Княгиня никак не отреагировала на его вопрос, продолжая вглядываться в его лицо сквозь прутья. Зефир выдержал ее взгляд.

О княгине за пределами Цитрона ходило множество слухов. Она была умна и красива, но вместе с тем хладнокровна и коварна. И чрезвычайно ревнива. Ее супруг — князь Каламондин — слыл в обществе дамским угодником. И хоть ни разу Зефир не слышал о том, что князя ловили на супружеской неверности, слухи о том, как княгиня избавляется от соперниц, доходили даже до Макадамии. Да и отсутствие детей в семье наводило многих на мысли о том, что чувства князя к княгине уже давно остыли.

— Не поймите неправильно, — продолжила княгиня, выдержав небольшую паузу в их разговоре, — если Ваша невиновность будет доказана, я лично принесу извинения Вам и королеве Лидии. Но до тех пор Вы должны содействовать расследованию. Ведь поимка виновников последнего инцидента — первостепенная цель для всех земель Птифура. Вы так не считаете?

— Разумеется, именно так я и считаю. И именно расследованием я и занимался, пока Ваша стража не увела меня из библиотеки великого Цитрона, обвинив в измене.

Княгиня о чем-то задумалась.

В это время двое стражников принесли откуда-то большое, украшенное камнями и позолотой кресло. Поклонившись княгине, они ушли, а Юдзу неторопливой походкой прошла к креслу и села в него, ни на сантиметр не согнувшись и не понурив плечи.

Казалось, будто в ее спине были десятки длинных, негнущихся спиц.

— Возможно, — согласилась она с Зефиром, положив на колени руки, — наши действия были поспешны, но Вы должны понять наше нежелание медлить в данном вопросе. Многие пострадали от яда волчьей ягоды и, конечно же, главными подозреваемыми стали иргийцы. Царь Кизил взойти на трон не успел, как произошло такое событие. А во время бала многие заметили, что королева Лидия вела с ним долгий разговор.

— Обвиняете кого-то в измене лишь из-за разговора? — Зефир хмыкнул, стараясь пристыдить княгиню, но та так и осталась сидеть с непроницаемым выражением лица, будто его слова не могли достичь ее сердца. — Я слышал о Вашем уме, княгиня, и не могу поверить, что подобные домыслы могли посетить Вашу светлую голову. Где доказательства? И главное, в чем выгода королевы Лидии? Уж кто, как не Вы должны понимать, что она села на трон Марципана не по своей воле?

— Власть имеет свойство менять тех, кто ею обладает. Особенно тех, кто не был с нею рожден.

С этим Зефиру было сложно не согласиться.

— Но Вы убеждены, что Ваша подопечная все та же самая девочка и корона нисколько не изменила ее? Может ли быть, что ее сговор с царем Кизилом произошел без Вашего ведома?

«Сговор с царем Кизилом, — повторил про себя Зефир. — Она намеренно провоцирует меня на ее защиту?»

— Все то время, что Лида носит титул королевы она ни разу не покидала пределов дворца, все свое время посвящая обучению. Так как мы опасались нападок со стороны парфийцев, стража и фрейлины, а также придворные учителя ни на секунду не оставляли Лиду без присмотра.

— Значит, Вы не скрываете того, что королева Лидия находилась под постоянным присмотром?

— Нет.

— И на то были причины.

— Конечно. Как я уже сказал, парфийцы…

— Или же Вы, будучи покровителем королевы Лидии, предполагали, что рано или поздно ее поведение, присущее лишь людям, отсутствие знаний о нашем мире, а так же юный возраст дадут о себе знать в самый неподходящий момент?

Зефир ощутил прилив возмущения и злости. Он был готов вцепиться пальцами в прутья решетки, сжать их со всей силы и, если бы этих сил хватило, разжать отделявшую его от княгини преграду и хорошенько встряхнуть женщину, желая выбить из нее подобные мысли.

Он отказывался верить в услышанную ересь. По-другому не выразиться.

— К чему Вы клоните? — спросил Зефир, нахмурив брови.

— К тому, что королева Лидия слишком юна и сумбурна, чтобы сидеть на троне великого Марципана. Всем известно насколько королева Лидия не сдержана в своих эмоциях.

— И что с того?

— Она ничего не знает о Птифуре, о нашей истории и наших многочисленных традициях. И тем не менее такая, как она, смогла выиграть турнир.