— Да, он должен знать, — согласился Василий, доставая из кармана телефон. — У меня был его номер. Он заходил к нам после того, как Лида отправилась в Птифур, чтобы стать королевой. Мы многое тогда обсудили.

— Он был одним из тех, кто возглавил поиски принца Безе, — сказала Татьяна, пока её муж пролистывал записную книгу телефона. — И когда Лида одержала победу на турнире, Евгений попросил нас поддерживать с ним связь. На всякий случай.

— На всякий случай? — переспросил Максим.

Но в этот момент Василий нашёл нужную строчку среди бесчисленных имён в памяти смартфона и, дотронувшись до экрана, стал дожидаться ответа и Максим потерял нить своего вопроса.

Евгений прислал нужную информацию минут через двадцать. И меньше чем через час Максим с Трюфелем стояли у одного из самых дорогих жилищных комплексов города.

— И почему я не удивлён? — пробормотал Максим, заходя на придомовую территорию комплекса «Ореховый» через охранный шлагбаум.

Ещё не было и семи, когда он подошёл к нужному ему дому, вглядываясь в сверкающие под лучами утреннего солнца окна. Карамельного оттенка стены, встроенные в них софиты-подсветки, выложенные песочной плиткой дорожки, посаженные вдоль бордюров цветы, остриженные под ровные кубы кусты — первое, что бросалось в глаза. Потом были машины, припаркованные на специально отведённых для этого местах. Все они были до безобразия дорогими, блестяще-отполированными, без единой наклейки на стёклах. Максим не мог отделаться от мысли, что всё это место — это невообразимо идеальное, показушно-правильное место — ему не нравилось. Было в нём, в его красоте, отрицать которую не было никакого смысла, что-то отталкивающее. Но что именно, Максим никак не мог понять. Просто странное чувство, зарождавшееся в груди, противно скреблось в отчаянье и желании сбежать и никогда сюда не возвращаться.

Но бежать было нельзя, хотя и очень хотелось.

Тяжёлые двери подъездов комплекса огораживали внутренний мир дома от утренней дымки снаружи. В воздухе витала прохладная сырость. Максим подошёл к домофону и несколько секунд вглядывался в его чёрную сенсорную панель. К отполированной поверхности было страшно прикоснуться — не хотелось пачкать её следами от пальцев. А ещё в голове промелькнула мысль, удивившая Горького: неужели существовал человек, получавший деньги за протирку домофона? Мечта, а не работа.

Внезапно система автоматического открытия дверей пропищала противным звуком, и из подъезда вышел мужчина лет шестидесяти с двумя собаками: маленьким йоркшером и устрашающего вида ротвейлером. Максим отступил в сторону, недоверчиво поглядывая на большого пса. Но тот прошёл мимо него, даже не взглянув, так же поступил и йоркшер, следуя примеру старшего собрата. Мужчина бросил на Максима короткий взгляд, просвистел, сложив губы, чтобы собаки вели себя ещё смирнее, и выдвинулся на утреннюю прогулку.

— Не люблю собак, — пробормотал в сумке Максима Трюфель. — Они слюнявые, громкие и воняют.

— Тогда чем тебе не нравятся коты? — спросил Максим, опустив глаза.

— Взгляд у них недобрый. А ещё есть когти. И клыки острые. И от них пахнет рыбой.

Максим покачал головой и всё же набрал на домофоне цифры нужной ему квартиры. Автоматика издала быстрый писк. Потом ещё один. И ещё. А потом, после короткого писка, с раздражением в голосе ему был задан вопрос, интересующийся тем, кого там с утра пораньше принесла нелёгкая Судьба.

— Максим Горький. В этой квартире проживает Фёкла Кислая?

На несколько секунд на той стороне стало настолько тихо, что Максим подумал о неисправности домофона. Но после донёсшегося до его ушей испуганно-удивлённого визга, он понял, что поспешил с неверными выводами, безосновательно обвинив технику в неисправности.

— Горький!.. — повторила девушка, и Максим больше не сомневался, на его «звонок» ответила Фёкла. — Поднимайся!

Назвав этаж, Фёкла открыла входную дверь. Домофон несколько раз пискнул, магнит на двери размагнитился и Максим, дёрнув на себя дверь, вошёл в подъезд.

Оказавшись внутри, он невольно передёрнул плечами от неприятного ощущения, опять заскрёбшегося уже где-то у сердца. Обстановка внутри соответствовала наружному богатству комплекса. Максим словно зашёл в заморский отель, где на ресепшене ему приветственно должен был улыбаться портье. Ну или кто там встречал гостей на входе?

Сидевший в своей коморке консьерж не улыбнулся при виде постороннего и дежурно поинтересовался у Максима в какую квартиру тот направляется.Удовлетворившись его ответом, мужчина опустил взгляд обратно к книжке. А может к газете или планшету. Его глаза бегали слева на право, и обратно, будто перебегая со строчки на строчку и, решив, что консьерж всё-таки что-то читает, Максим направился к лифту, который, будто ждав его, сразу же открыл перед ним двери.