В кабине приятно пахло мятой. Не перечной, а мягкой, еле уловимой мятой, какую иногда добавляют к летним пирожным ради освежающего вкуса. Оббитые деревом двери бесшумно закрылись, и кабина плавно начала подниматься на нужный Максиму этаж.

— Помни, — выбравшись из сумки на половину своего роста, произнёс Трюфель, — ты должен просить о помощи вежливо.

— Я и не собирался грубить, — ответил ему Максим.

На самом деле, он уже несколько раз прокручивал в голове будущий разговор с Фёклой. Что было делать, если она или её покровитель вдруг откажутся помогать? Как заставить их открыть дверь? И как, что ещё важнее, отыскать в Цедре Лиду?

— Ты не собираешься грубить, но обязательно начнёшь, если они откажутся помогать, — верно подметил Трюфель. — Будь вежлив.

— Да когда я в последний раз кому-то грубил?

— Давненько уже не было такого, — согласился марципанец и, чуть подумав, усмехнулся. — Ты стал меньше грубить людям с тех пор, как познакомился с Лидой.

Щёки Максима резко запылали алым. Он зло глянул на своего покровителя, но к спасению Трюфеля именно в этот момент лифтовая кабина достигла нужного этажа. Двери разъехались в разные стороны, огонёк на кнопке этажа потух и Горький перешагнул через брешь в полу, разделявшую этаж и шахту.

— Ну надо же! — тут же протянула Фёкла. — Сам Максим Горький почтил меня своим визитом! Чем обязана такой сердечной щедрости?

Фёкла вальяжно облокачивалась спиной о дверной косяк двери, разделявшей два коридора — лифтовой и общий — и всеми силами старалась придать своему виду бодрости. Но глаза у неё были заспанные, общая помятость проявлялась и в пижаме — коротких шортах и безразмерной футболке — и в нервозной позе. Максим подошёл ближе и, вспомнив о том, что сейчас Фёкла была единственной, кто мог ему помочь, всё же проявил дружелюбие.

— И тебе привет, — ответил он на её насмешливое приветствие.

Трюфель выбрался из сумки и, насколько это позволяло его положение, поклонился.

— Госпожа Фёкла, доброго Вам утра.

— Приветик, — подмигнув покровителю Горького, отозвалась девушка. — Так чем обязана, любимчик марципанской королевы? Не просто же так ты заскочил поздороваться?

О какой именно марципанской королеве шла речь, Максиму оставалось только догадываться. Где-то на подсознании он понимал, что Фёкла, в присущей ей насмешливой манере, говорила о Лиде. Но ведь могла и о королеве Ваниль, фаворитом которой он и в самом деле был.

— Мне нужно в Цедру, — не рассусоливаясь, произнёс Максим. — Твой покровитель помог Лиде перейти в Птифур, мне тоже туда надо.

— Э-э?… С чего это ты решил, что Лида была здесь?

Максим нахмурился, ему было не до кокетства Фёклы. Тем более что девушка даже не попыталась скрыть в своём вопросе лживых ноток. Он не был в настроении шутить, противно зудело где-то в горле — плохое предчувствие. Наверное, что-то такое отразилось в его взгляде, потому что из глаз Фёклы исчез весь её шутливый азарт.

— Только не говори мне, что что-то случилось, — пробубнила девушка, нахмурив у переносицы брови. — Лайм сказала, что у Лиды всё получилось.

Фёкла отступила назад, покидая лифтовую площадку. Максим последовал за ней.

— Раз твой покровитель так сказал, то так, наверное, и есть. Мне просто нужно в Цедру и другого пути… Кротчайшего пути я не вижу.

В квартире, куда Максим вошёл следом за Фёклой, было прохладно и тихо. Стараясь не обращать внимания на обстановку вокруг, он продолжил разговор с Кислой, интересуясь у неё причинами, по которым Лида решилась вернуться в Птифур.

— О, наша королева решила предотвратить сладкую революцию, — сказала Фёкла и рассказала Горькому обо всём, что прошлым утром она и Федя обсуждали с Лидой.

Внезапно у Максима по спине прошёлся холодок, словно его окотили ледяной водой. Пазлы загадочных событий стали складываться в мозаику, общую картину, на которой изображалось будущее Птифура и тех, кто занимал в нём не последние роли. Вся эта история с отравлением, раздоры, зреющие то тут, то там из-за того, что монархом Марципана стал человек, недовольство знати — по отдельности всё это было мелочью, не стоящей, по сути, внимания. Но когда одно накладывалось на другое, то от осознания грядущих перемен становилось не по себе.

— Ты тоже думаешь, что на той стороне скоро всё полетит к чертям? — не оборачиваясь, спросила Фёкла.

— А тебе разве не всё равно? — вопросом на вопрос ответил Максим, встречаясь взглядом со спускавшимся по лестнице Федей.

Юноши кивнули друг другу, и Кислый, так же, как и его сестра минутой ранее, поинтересовался причинами, из-за которых Максим посетил их в столь ранний час.

— Мне нужно в Цедру к Лиде. Надеюсь, ваш покровитель посодействует мне в переходе на ту сторону.

Трюфель перевёл взгляд с Максима на Федю и обратно и, поспешив разрядить отчего-то накалявшуюся атмосферу, поздоровался с братом Фёклы.