Поезд продолжал двигаться с востока на запад по территории княжества Цитрон, чтобы через несколько часов свернуть к горному хребту Рангпуровых садов и, пройдя свозь них, продолжить движение на север Конфитюра к городку под названием Кинкан, с которого и начнется путь Лиды и Марины к Аронии — столице царства Ирга.

Цедра, ателье госпожи Арахис

Максим поправил черный сюртук и вставил два пальца в плотно прилегавший к шее накрахмаленный воротник белой рубашки. Он душил его.

— Если бы ситуация не была столь ужасной, я бы позволила себе насладиться этим зрелищем, — воодушевленно произнесла Арахис, поглядывая на Трюфеля.

Максим заинтересованно обернулся, но ничего примечательного в покровителе не заметил. Шоколадных оттенков костюм мало чем отличался от его обычной одежды, но, как посчитал юноша, экстравагантной макадамийке было виднее. А он, возможно, в моде ничего не понимал.

Трюфель стоял на невысоком подиуме в окружении зеркал и явно смущался столь пристального к себе внимания со стороны женщины, к которой около часа назад их привели Лайм и ее друг по имени Танжело.

Ателье госпожи Арахис было небольшим, но очень уютным. И со слов Трюфеля очень известным, как и его владелица.

— Может… Может брюки немного ушить? Чтобы они стали более обтягивающими?.. — Арахис очертила нечто округлое и, прикусив нижнюю губу, с досадой покачала головой. — Нет, и так хорошо смотрится. Вы, господин Трюфель, стали бы для меня неплохой моделью. Что не сшей — все в пору.

— Ваши слова льстят, госпожа Арахис, — дрогнувшим голосом произнес Трюфель. — И мы с Максимом благодарны Вам за оказанную честь. Моя матушка и многие девушки в Марципане мечтаю ходить лишь в Ваших платьях.

Арахис улыбнулась.

— Ну что Вы, — отмахнулась от его слов макадамийка, хотя появившийся в глазах блеск лучше жестов говорил о том, как приятны ей были его слова. — Можете продолжать нахваливать меня. Никогда не надоест слушать похвалу из уст мужчины.

Трюфель нервно улыбнулся и скосил взгляд на Максима.

— Может, не будем тратить время на разговоры? — спросил Горький, ни к кому конкретно не обращаясь. — Нам нужно как можно скорее встретиться с теми, кто последними видел Лиду.

Арахис хотела что-то ответить невоспитанному юнцу, но так и осталась молча сверлить его недовольным взглядом. Новость, которую с раннего утра не обмусолил хотя бы раз лишь ленивый, дошла до нее в лице двух наиприятнейших дам средних лет, решивших заглянуть к ней на давным-давно запланированную примерку. Они-то охотно и поделились с Арахис последними сплетнями, даже не подозревая о том, что буквально прошлым днем королева Лидия так же, как и они, примеряла в этом ателье свое платье.

— Танжело, мальчик мой, — подозвала Арахис помощника, до этого о чем-то тихо беседовавшего с Лайм, — сбегай до библиотеки великого Цитрона, разведай обстановку.

Танжело переглянулся с Лайм и, кивнув Арахис, направился к выходу из ателье. Трюфель сошел с подиума, еще раз поблагодарил Арахис за помощь и извинился за то, что своим приходом они с Максимом подвергали ее и ее ателье преследованию со стороны цитронийцев.

— Дорогой мой, — вновь отмахнулась макадамийка, — мне нет дела ни до злых языков, ни до тех, кто на слово верит чужим россказням. И уж тем более я не боюсь каких-то там стражников с их безвкусными латами. Хочу сказать, что вчера я впервые встретила королеву Лидию и была поражена ее открытостью и искренностью. Давно я не встречала таких людей.

— Значит ли это, что Вы верите в ее невиновность? — для чего-то решил уточнить Трюфель.

— Абсолютно! — почти что возмутилась его недоверию Арахис. — Как можно обвинять в таком бесчинстве столь юную и невинную особу? Да еще и так подло, во всеуслышание, не оставив возможности оправдаться. Знаете ли вы, какие разговоры сейчас блуждают по Цедре?

— Вам же нет дела до чужих разговоров, — напомнил Максим, но макадамийка пропустила его язвительный тон мимо ушей.

— Одно дело им верить и совсем другое быть в курсе событий, — сказала Арахис. — Я приближена ко многим дворам, знакома со множеством птифурцев, готовых верить сплетням, а не здравому смыслу. Мало кто в Цитроне знает, что королева Лидия сражалась на турнире Великих правителей не только за себя или корону Марципана, но и за их бедных юношей, ставших жертвами подлости парфийцев. Не помню, как их там звали, но если бы князь и княгиня рассказали об этом всем своим подданным, то сейчас бы все держали свои языки за зубами и помалкивали. Таково мое мнение и вы, господа, имеете полное право с ним не соглашаться. Но в данном случае я уверена — князь и княгиня, обвинив королеву Лидию и царя Кизила в предательстве, преследуют какую-то цель.

Лайм издала тихий вздох не то возмущения, не то горечи, но поддержать разговор не решилась. Возможно, она и сама так считала, но боялась признать это вслух.