Барбарис ускорил шаг, а Лиде и Марине только и оставалось, что смотреть на его удаляющуюся от них спину. Барбарис спешил к такому же красноволосому, как и он сам, иргийцу, грузившему в телегу с большими колесами пустые деревянные ящики.

— Он что, к нему напроситься в попутчики хочет?

— Думаю, что да. А что такого?

— Ты думаешь, что мы на этой развалюхе далеко уедем?

Лида внимательнее рассмотрела телегу и была вынуждена согласиться с подругой — их прошлый транспорт внушал куда больше доверия.

— Знаешь, иногда проверенное старое лучше неизвестного нового.

Марине подобное заявление показалось неуместным.

Вернувшийся Барбарис обрадовал их хорошей новостью: иргиец, к которому он обратился за помощью, согласился провести их через границу.

— Он уже распродал весь свой товар и возвращается в Тисс.

— Тисс?

— Энто небольшое селение, первое, что встретится нам после того, как пересечем границу, — объяснил Барбарис и, не теряя времени, позвал девушек следовать за ним. — Но довести нас он сможет только туда. До Клафути придется добираться другим способом.

— Думаешь, в Тисс кто-нибудь согласится нас подвести?

Барбарис пожал плечами.

— Если кому-нибудь будет по пути. Но я бы на энто не рассчитывал.

Лида понимающе кивнула.

Станция «Клафути» и одноименное поселение, находившееся на границе Ирги и Марципана, была их единственным способом продолжить путь до Аронии не своим ходом. Если им не удастся попасть на поезд… Лида тряхнула головой. Она даже думать не хотела о том, как они будут выкручиваться из ситуации, если такое произойдет.

«Нужно верить в лучшее. В противном случае думать о проблемах по мере их поступления».

Барбарис помог Лиде и Марине забраться в телегу, подсадив сначала одну, а затем и другую девушку. Обеим в этот момент было невероятно стыдно, потому что со стороны их попытка притулить пятые точки на скрипучие доски казалась комическим представлением. Но стоило отдать должное Барбарису, он ничем не выдал своего раздражения или недовольства, даже когда Марина нечаянно ударила его пяткой по подбородку.

— Прости, пожалуйста!..

— Ничего.

Барбарис в этом плане был куда проворнее, он умудрился в телегу запрыгнуть, подтянувшись на руках.

— Ну что, ребятки, готовы? — спросил их возчик, сжав в руках кожаные поводья.

Он был уже довольно стар, но спину держал ровно. На морщинистом лице застыло выражение усталости, но в зеленых глазах по-прежнему искрились золотистые блики юношеского бунтарства.

— Да, можно отправляться, — сказал Барбарис.

Иргиец цокнул языком, отдавая лошади приказ, и телега двинулась с места.

Теперь дело оставалось за малым — проехать через городские ворота.

— Ничем себя не выдавайте, — тихо проговорил Барбарис, сев напротив девушек. — Если вдруг остановят и спросят, то мы — торговцы, которые благополучно продали весь свой товар и возвращаемся домой.

— В Тисс.

— Да.

— Как тебе удалось подговорить его? — спросила Марина, указав на незнакомого им иргийца. — Ему что, совсем не интересно, кто мы?

— Может и интересно, но мы с ним принадлежим одному народу. И если одному иргийцу нужна помощь, то второй поможет без лишних вопросов. Особенно, если сказать, что у нас проблемы с цитронийцами.

— Вы их недолюбливаете? — задала Марина еще один вопрос.

В отличие от нее, Лида об отношении всего Птифура к иргийцам узнала еще во время турнира, поэтому и не удивилась, узнав причину, по которой совершенно незнакомый ни им, ни Барбарису иргиец согласился им помочь.

— Это они нас недолюбливают, считают себя слишком умными.

— Вот как…

— Барбарис, а что ты знаешь о старейшинах Ирги? — Лида решила перевести разговор на другую тему. — И в целом о царствующей семье?

— А что о них знаешь ты?

— Кизил лишь недавно стал царем, так?

Барбарис кивнул.

— Незадолго до того, как начался турнир, царица Бузина скончалась из-за болезни. Царь Кизил стал новым правителем.

— Но он ведь не прямой наследник. А всего лишь племянник прошлой царицы?

— Да. К сожалению, у царицы Бузины не было собственных детей, поэнтому еще при ее жизни встал вопрос о том, кто станет новым правителем Ирги в случае ее кончины. После недолгих споров было решено, что им станет старший ребенок и единственный сын младшей сестры царицы, царевны Калины — Кизил.

— Он ведь не единственный ребенок?

— Помимо него у царевны Калины еще четверо дочерей.

— Ясно, значит власть перешла к другой ветви семьи.

— Можно и так сказать.

— Я слышала, — осторожно начала Лида, — что старейшины не жалуют Кизила.

Барбарис безучастно пожал плечами.

— Я простой иргиец, мне малоизвестно о делах, происходящих во дворце.