— Если уж даже герцог Джелато принял решение о его невиновности… — княгиня посмотрела на Зефира, — как и обещала, я приношу Вам свои извинения.

— Вы поступили так, как следовало поступить истинному правителю, волнующемуся за благосостояние своего народа. Поэтому нет нужды в извинениях, княгиня, я их недостоин.

Женщина одарила Зефира легкой улыбкой, но стоило только ее взгляду метнуться в сторону Танжело, как маска добродушия на ее лице сменилась на маску равнодушия.

— Однако боюсь, что не смогу позволить Вам забрать этого юношу. Он является подданным моего княжества, и беспокоиться о нем Вы не вправе.

— Верно. — Посол не стал спорить. — Вот только этот юноша является учеником одной небезызвестной на континенте дамы. Вы, должно быть, знаете госпожу Арахис из одноименного ателье.

— Как можно ее не знать? Он ее ученик?

— Верно, являясь подданной королевства Макадамия, госпожа Арахис не посмела просить за своего ученика напрямую, а потому обратилась к королеве Киндаль, а она уже, по старой памяти, ко мне.

— Да, я помню вашу историю, — княгиня Юдзу кивнула, действительно помня, какие отношения связывали посла и королеву Киндаль. — И что же?

— Вы, должно быть, знаете, для скольких дам и господ госпожа Арахис шила свадебные платья и костюмы. Не только в Цитроне, но и в Макадамии с Марципаном, и даже в самом Парфе. Как они отнесутся к тому, что ученика их уважаемой портной держат в темнице за пособничество тем, с кого сняли обвинения?

— С королевы Лидии обвинения пока не сняты… — начала княгиня Юдзу, но князь остановил ее взмахом руки.

— Вы как всегда блестяще выполняете свою работу, — произнес он, хваля посла. — Надеюсь, что еще долгие годы Вы будете связующим звеном между нашим княжеством и королевством Марципан, посол Шварцвальд.

— Для меня честь служить на благо наших стран.

Шварцвальд улыбнулся и вновь поклонился, чувствуя облегчение от того, что сумел выполнить свое задание и просьбу королевы Киндаль.

Вот только почувствовать себя в настоящей безопасности он сможет лишь в тот момент, как за ним закроется дверь макадамийского дворца и он окажется далеко за пределами Цитрона.

Козинак, Королевство Макадамия

В огромном дворце, отстроенном еще во времена Великой королевы Макадамии, было тихо. Все слуги куда-то запропастились, и Безе из последних сил подавлял в себе детское желание взбунтоваться и сбежать. Знал, что побег и на этот раз ничем хорошим не закончится, но сидеть взаперти ему надоело.

Он отложил в сторону книгу, которую успел взять из королевской библиотеки прошедшим вечером, и подошел к окну, выглядывая во двор. Персиковое солнце было уже высоко и даже успело начать свой обратный спуск к земле, наливаясь румянцем, а значит, он сидел взаперти добрых полдня.

Ранним утром, когда все уже встали, во дворце внезапно стало оживленно и суматошно. В тот момент Безе только собирался начать завтрак, за столом уже собрались все члены двух королевских семей, кроме принцессы Колы и принца Каштана, все еще находившихся в болезненном состоянии. Король Пекан успел пожелать всем приятного аппетита, и в этот же момент в обеденный зал ворвался, стараясь не бежать, а передвигаться мелкими шажками, кто-то из советников короля.

Он что-то шепнул на ухо Пекану и тот моментально изменился в лице, мельком взглянув на сидевшую рядом с ним Киндаль.

Безе догадался, что дворец посетила какая-то важная персона. Но кто это был? Кто-то из местных? Или кто-то прибыл издалека? С хорошей вестью или с плохой? Возможно, этот кто-то мог сообщить что-то о Лидии? Но если так, зачем было выгонять его? Никто не собирался объясняться с юным принцем. Вместо этого Безе попросили вернуться в его покои и не выходить оттуда, пока за ним не придут.

И уже как полдня никто за ним не приходил.

«Пусть это и приказ тетушки, — подумал Безе, чувствуя прилив уверенности в собственных силах, — но я имею право знать, что происходит! В конце концов, я принц — будущий король Марципана! И если весть действительно о Лидии… Я должен знать, что она в порядке!»

С такими мыслями Безе направился к двери.

Постояв у нее немного, собираясь с духом, он сжал пальцами позолоченные ручки и, приложив немало усилий, потянул на себя тяжелые створки. Те, спустя несколько рывков, поддались и приоткрылись, дальше идя без скрипа и плавно, как нож по подтопленному маслу.

Выглянув в коридор, Безе встретился взглядом с караулившим вход в комнату рыцарем и его глаза радостно загорелись.

— Это ты! — воскликнул Безе, признав в своем страже Фисташку. — Вот это мне повезло!