— Что?.. Конечно нет!..

— Тогда почему я вновь взаперти?

— Ты не заперт, — поспешила разубедить его Пастила, покачав головой. — Просто… Просто все сейчас в некотором замешательстве.

— В замешательстве?

Пастила напомнила Зефиру о причине, благодаря которой ему удалось покинуть стены цитронийской темницы — герцогство Парфе в лице герцога Джелато не поддержало обвинений князя Каламондина и княгини Юдзу в адрес Лиды, и в конце концов, обвинение в измене было с нее снято. Однако Джелато согласился с тем, что царь Кизил мог быть причастен к тому, что произошло на маскараде, а потому его все так же ожидал суд аристократов.

— Я пришла сюда раньше остальных, чтобы ты не чувствовал себя брошенным.

— Спасибо тебе, но… То, что ты сказала… правда? Джелато верит в невиновность Лиды?

— Это следует из письма, которое он всем разослал. Поэтому все сейчас находятся в замешательстве, ведь никто не верит в то, что он просто так помог Лиде избежать суда аристократов.

— Избежать?.. Значит суд аристократов Лиде больше не страшен? — Зефир был рад это услышать. — Хорошо. Это очень хорошо. Тогда…

Внезапно в памяти всплыл его разговор с княгиней Юдзу. Суд аристократов не самое страшное, что затевалось правящей семьей княжества.

— Пастила, мне нужно немедленно поговорить с Их Величеством. Это очень важно.

— Но я не смогу отвести тебя к ним, — сказала Пастила и добавила, поразмыслив: — ни к кому из них. Королева Ваниль и королева Киндаль и даже король Миндаль с королем Пеканом — все они сейчас совещаются в Белой комнате. После встречи с послом, который помог тебе…

— Да. Кажется, он сказал, что его зовут Шварцвальд.

— Да, господин Шварцвальд, наш посол в Цитроне. Насколько мне стало известно, он давний знакомый королевы Киндаль. Их Величества сейчас обсуждают то, что происходит. И Зефир… объясни мне, что происходит?

Зефир не мог объяснить. Боялся говорить вслух сестре о том, что княгиня Юдзу намеревалась совершить.

«Вот кого следовало заклеймить изменщицей».

— От их совещаний никакого толка не будет. — Сказал он в итоге, широким шагом направившись к выходу из комнаты. — Пастила, все куда серьезнее, чем мы думали.

— А что мы думали? — поспешив за Зефиром, спросила Пастила.

— Я о том, что происходит. То, что случилось на маскараде, обвинения Лиды в измене, мое заточение в темнице — все это не просто так. Княгиня Юдзу… Эта женщина намеревается развязать войну.

— Войну? Настоящую? — Пастила ахнула, не зная, что еще сказать. — Но между кем?

— Между всеми.

— Между всеми? Разве так бывает?

Отвечая на собственный вопрос, Пастила покачала головой.

— Не бывать в Птифуре войне, — сказала она, наконец сумев поравняться с братом. — Марципан и Макадамия никогда не выступят друг против друга, а Ирга и вовсе не станет принимать во всем этом участия. Кому воевать? Цитрону с Парфе? Они находятся на противоположных сторонах континента.

— И их путь друг к другу будет лежать через территории нашего королевства.

— Не говори этого! — Пастила схватила Зефира за руку, заставляя его остановиться. — Откуда тебе обо всем этом известно?

— Княгиня сама рассказала, — объяснил Зефир, обернувшись к сестре.

— Зачем ей это?

— Не знаю.

— И рассказав о таком, она позволила тебе уйти? Не логично, не думаешь?

— Да, согласен, это странно.

— Это очень странно, — сказала Пастила.

— Может на то и расчет.

— В каком это смысле?

— Может, она рассчитывает, что вернувшись сюда, я обо всем расскажу…

— Тем самым поселив в наших сердцах смятение?

— Смятения в сердцах войны не начинают, — сказал Зефир, сразу же добавив: — Уж я-то знаю.

Зефир не любил вспоминать тот период своей жизни, когда людской мир сотрясла мировая война, и каждый день гибли тысячи людей, порождая в сердцах выживших злость.

Вот злость в сердцах могла начать войну, но никак не то чувство, которое могли испытать королевские особы, узнав о надвигающейся буре. А злость в других вселяли злые, алчные и жестокие персоны. Княгиня Юдзу была именно такой.

— Я должен их предупредить, — сказал Зефир, освобождая руку от цепких пальцев сестры. — А дальше пускай сами решают, что делать. Мне же нужно будет отыскать Лиду и Марину, и вернуть их домой.

Зефир продолжил путь, а Пастила, немного помедлив, последовала за ним.

— Марину? — переспросила она. — Почему госпожа Марина в Птифуре?

— Потому что Лида притащила ее за собой, — сквозь зубы проговори Зефир.

— Но разве… Разве госпожа Марина не?..