— Я не согласен! — оскорбленно воскликнул Себастьян. — Я взрослый человек и прекрасно понимаю разницу между любовью и влюбленностью. Вот ты говоришь, что все еще любишь того мужчину. Как можно любить человека, который посмеялся над твоими чувствами? Я на такое не способен.

Он жарко поцеловал ее в ладонь.

Фрея горько рассмеялась.

— Я знаю, что веду себя по-идиотски, но, видно, я и впрямь идиотка. Может, продолжим наш спор позднее? Я больше не могу.

Себастьян надулся и сердито поглядел на нее.

— С тех самых пор, как я увидел тебя на свадьбе Альфонсо, я забыть тебя не могу. Ты стояла в церкви в разноцветных отблесках витража, такая чистая, такая светлая, что мне захотелось взять тебя на руки и унести. Ты вошла в мою кровь, pequena.

Фрея в отчаянии смотрела на своего воздыхателя. Ей даже в страшном сне не могло присниться, что она способна возбудить в мужчине дикую страсть, подобную той, которая бушевала в душе Себастьяна. Но в то же время, его признание убедило ее в том, что она все еще имеет над ним власть.

— Если любовь твоя так велика, ты вполне сможешь подождать с выяснением отношений до конца моего визита.

Себастьян судорожно вздохнул.

— Так ты решила сбежать от меня?

— Ладно тебе, Себастьян, не надо вешать нос, — ответила Фрея, ласково дотронувшись до его руки. — Будь душкой, пошли, посмотрим храм. Я никуда не сбегу, не поставив тебя в известность. Но не думай, что мои чувства могут так быстро измениться.

Фрее потребовалось немало сил и красноречия, чтобы выманить Себастьяна из машины. Они ступили в заросли дрока, уходящие широкой полосой к горизонту. В желтом, сумеречном свете, не было видно ни одного здания, лишь маленький храм, окруженный священной тишиной и покоем. Фрея заглянула внутрь и увидела небольшую статую Мадонны, окруженную золотой листвой и узорчатой резьбой в стиле рококо. Очаровательное видение.

Себастьян подошел к ней и теперь стоял тихо и молчаливо, словно забыл о ее существовании. Испанцы очень серьезно относятся к религии. Фрее показалось, что с ней рядом стоит незнакомец, о котором она вообще ничего не знает, так далеки были они друг от друга в этот момент. С моря подул холодный ветер, и Фрею передернуло. Бедный Себастьян!

— Пойдем? — проговорила она, осторожно коснувшись его руки.

Он развернулся, несколько секунд удивленно смотрел на нее, потом насупился. Фрее отчего-то вдруг стало страшно, и она поспешила вернуться к машине. Себастьян пошел следом. Но не успели они и двух миль проехать, как мотор зачихал и заглох.

— В чем дело? — заволновалась Фрея.

— Это я виноват. — Себастьян был в отчаянии. — У нас бензин кончился. Только этого нам не хватало!

«Это точно!» — подумала Фрея, тут же заподозрив неладное. Но стоило ей бросить на него взгляд, и она поняла, что ее кавалер действительно взволнован не на шутку. Если он не специально, то это действительно оскал судьбы. Фрея захихикала.

— Что смешного? — оскорбился Себастьян.

— О, Себастьян! — У нее даже слезы из глаз от смеха брызнули. Он не из тех, кто обманом добивается своего. Как ей только в голову могло такое прийти! Она погладила Себастьяна по руке. — Не расстраивайся. Это же не конец света.

— Поверь, мне очень жаль, что так вышло, честное слово, — кисло улыбнулся он.

— А я и не сомневаюсь, — расхохоталась Фрея. — Пошли, поищем телефонную будку или, может, наткнемся на виллу, где нам одолжат немного бензина.

У нее словно камень с души свалился. В темнеющем небе появлялось все больше и больше звезд, и между ними горделиво плыл месяц.

Эта ночь идеально подходила для прогулок, и при обычных обстоятельствах, Фрея с радостью прошлась бы пешком, но она была в бальных туфлях, ноги ее скользили по гравию, а в дырочки все время попадали камушки. Дважды она останавливалась, чтобы вытряхнуть их, опираясь на руку Себастьяна, но в третий раз решила стоически перенести боль, не желая снова жаловаться. Чтобы отвлечься немного, она уцепилась за Себастьяна, и начала распевать во весь голос.

Себастьян тоже знал песню «Счастливый скиталец», и вот они уже пели дуэтом. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем они наткнулись на виллу. Фрея, вконец, измучилась, но ни за какие коврижки не согласилась бы признаться Себастьяну, что каждый шаг причиняет ей боль. Она уже была готова сесть прямо на дорогу и зареветь.

Человек, который открыл им дверь, говорил с явным английским акцентом. Его лицо показалось Фрее знакомым, но сейчас ей было не до воспоминаний. Услышав их рассказ, хозяин дома тут же извлек на свет божий канистру с бензином, причем деньги брать наотрез отказался. И еще он предложил подбросить их до машины, заслужив нескончаемую благодарность Фреи, которая, не задумываясь, причислила бы его к лику святых.