Я знаю, что небольшое фермерское хозяйство семейства Шленк все еще занимается разведением шотландских пони, которые в бытность мою ребенком поразили меня своим маленьким ростом и столь же необычной раскраской. Помню, того пони, на котором катал меня Патрик, звали Хрустиком, и окраска у него было коричнево-белая, похожая на ляпистые кляксы, неосторожно взбрызнутые на белое полотно.

А еще у него были грустные глаза… Большие грустные глаза, опушенные длинными ресницами! Мне даже было его чуточку жаль…

Интересно, он все еще жив, этот грустный пони с коричневыми кляксами?

Я думаю об этом весь вечер, пока купаю Линуса и сама нежусь в теплой воде — после дня работы на свежем воздухе я чувствую себя донельзя разбитой. Зато о результате приятно вспомнить… В следующий раз мы с бабушкой договорились о поездке в садовое хозяйство за цветами: выберем самые красивые и расцветим их сад всеми цветами радуги. От этой мысли у меня даже настроение поднимается…

Но это после, а пока у меня по плану свозить брата покататься на пони, как я ему и обещала, мне и самой давно хотелось там побывать, и теперь появился повод сделать это.

— Линус, завтра мы едем кататься на пони!

Он радуется, как ребенок (именно так), а потом лезет под одеяло в моей постели — теперь он каждую ночь проводит рядом со мной. Думаю, так ему легче переносить разлуку с матерью… Я укладываюсь рядом и приглаживаю его вздыбленные волосы: все у нас будет хорошо, малыш, все будет хорошо…

Утром я иду к Патрику в надежде выпросить автомобиль для поездки, надеюсь, у него нет особенных планов на этот день…

— И куда вы собрались? — интересуется он почти с подозрением.

Я улыбаюсь:

— Банк грабить. Хочешь с нами?

Он сильнее прищуривает глаза…

— А черный чулок на голову у вас для меня найдется? — и подмигивает Линусу, который так и прыскает со смеху…

— И черный, и бежевый — любой, какой ты только захочешь. — А потом добавляю: — Мы едем на пони кататься… к Шленкам.

Я знаю, о чем он сразу же подумает, и потому принимаю утрированно беззаботное выражение лица — Патрик, действительно, одаривает меня внимательным взглядом. Я знаю, что он знает… он догадывается… больше, чем догадывается, но я все равно молчу.

— Так я могу поехать с вами или нет? — любопытствует он, поняв, что правды ему из меня не вытянуть. — Сто лет не видел пони… а если серьезно, то лет десять, с тех самых пор, как катал на одном из них девчонку с длинной косой. Помнится, она была безумно этому рада!

Ничего не могу с собой поделать: кровь мгновенно приливает к моим щекам, и я чувствую, как те горят, словно спелые яблоки. Мне даже говорить ничего не надо — будь Патрик совершеннейшим разиней, ни о чем до этого не догадывавшимся, то сейчас он бы по любому обо всем догадался.

— Ты можешь поехать, если хочешь, — произношу я, стремительно отворачиваясь. — Мы будем рады.

Патрик снова подмигивает Линусу, и мы вместе выходим из дома.

… Я помню тот день девять лет назад так же ясно, словно это было вчера: солнечные «зайчики» на лобовом стекле, изумрудные поля вдоль дороги, бело-коричневый пони и нежно-зеленое мятное мороженое. От красок у меня рябило в глазах — это потом мир выцвел до серо-бежевого оттенка — а тогда все было вот как сейчас… Я, Патрик, грустный пони, пощипывающий траву в загоне, и, как казалось, целая безоблачная вечность впереди!

— Хочешь конфетку, — предлагает мне Патрик, но я отказываюсь — в горле так пересохло, что конфета, верно, застрянет в нем целиком.

Мы паркуемся на засыпанной гравием парковке и идем в сторону небольшого, огороженного канатом закутка, в котором два низкорослых пони пощипывают траву. Линус несмело косится на самого маленького, апатично прядающего ушами и, казалось бы, не обращающего внимания ни на кого вокруг… Двое старичков со своей маленькой внучкой тоже ждут своей очереди. Мы улыбаемся друг другу, здороваемся, и я вдруг ощущаю себя такой живой… такой невероятно счастливой, что приходится закусить губу от избытка нахлынувших чувств, которые так и выплескиваются из меня лучезарной улыбкой во всем мои тридцать два зуба.

Наконец появляется женщина в бриджах для верховой езды и помогает маленькой непоседе с двумя косичками взобраться на довольно-таки высокого пони, которого, как по мне, вполне можно назвать полноценной лошадью (я с такой точно не слажу!), и пожилая пара уводит внучку на прогулку по лесу…

— Ну, молодой человек, — обращается она теперь уже к Линусу, — какого скакуна ты себе выбираешь?