Я сворачиваюсь калачиком на земле, пытаясь защититься от ударов, которые сыплются на меня, пытаясь попасть в то место внутри себя. Время течет так медленно, но в то же время так быстро, и я теряю счет всему, кроме боли. Когда он заканчивает, я остаюсь на месте, пока он поднимается наверх, чтобы принять душ. Мысленно я пытаюсь оценить боль. Я не думаю, что что-то сломано. По крайней мере, я надеюсь, что нет. Я не могу убежать, если что-то сломано.

Мне требуется больше времени, чем я хочу признать, чтобы обрести способность двигаться, и я прикусываю губу, чтобы сдержать крик, срывающийся с моих губ, когда я встаю. Слезы текут по моим щекам при каждом шаге. Мои обезболивающие наверху. Если я только смогу добраться до них, со мной все будет в порядке.

Каждое движение вверх по лестнице — это агония, и у меня несколько раз кружится голова от боли.

Это худшее, что с ним было за последнее время. Я не помню, когда в последний раз у меня так сильно болело все тело.

Я достигаю верхней ступеньки, и волна головокружения снова накрывает меня. Я теряю хватку за перила, когда все погружается во тьму.

Следующее, что я слышу, — писк машин, и мои глаза щиплет от резкого света, когда я пытаюсь их открыть.

Нет, нет, нет.

Писк становится быстрее, меня охватывает паника. Я не могу быть в больнице. Я должна была сбежать.

Но я чувствую гипс на запястье и такой же на ноге и знаю, что никуда не уйду.

Я в ловушке.

Снова.

— О, хорошо. Вы проснулись. — Поднимая глаза, я вижу медсестру, стоящую в дверях моей палаты. Я знаю ее по школе, она была на несколько лет старше меня — обратная сторона маленького городка. Все друг друга знают.

— Вы всех нас здорово напугали. Вы упали. Вы пробудете здесь несколько дней, пока мы будем наблюдать за вашей головой, а затем вы будете восстанавливаться дома. Я сообщу Тренту, что вы проснулись, он ужасно беспокоился с тех пор, как нашел вас.

Да, держу пари, так и есть.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но в нем так пересохло, что я едва могу шевелить языком, а горло словно исцарапано до чертиков.

— Давай я принесу вам воды, — говорит она, прежде чем исчезнуть, и слеза отчаяния скатывается по моей щеке.

Месяцы.

Пройдут месяцы, прежде чем я исцелюсь, и это только в том случае, если он снова не сломает меня. Я копила целый год, и теперь… все было напрасно.

Я никогда не освобожусь от него. Пока не умру.

Я действительно не помню, как вернулась в квартиру, просто знаю, что не могу бежать в том, что на мне надето. Мой мозг сходит с ума. Все происходит не так. Можно было бы подумать, что я уже привыкла убегать, и что я не буду паниковать, но Трент еще не нашел меня.

Но он это сделает.

Мое лицо есть в сети, и не может быть, чтобы он его не нашел. До сих пор я была чертовски осторожна, и мне только-только начала нравиться эта новая жизнь.

Хотя на самом деле трех недель мне недостаточно, чтобы привыкнуть к этому, так что, по крайней мере, отказаться от этого не должно быть слишком сложно.

Но тогда почему это кажется намного сложнее, чем каждый раз до этого?

Возможно, это потому, что я решила вернуть часть себя, потому что я действительно начала заводить друзей, потому что я поняла, как многого мне не хватало… но даже при всем этом я не могу остаться.

Если Трент найдет меня… Не важно, как сильно он хочет вернуть свою собственность, я знаю его. Я знаю его гнев, и он победит. Так всегда бывает. Он захочет преподать мне урок, и на этот раз, ну, он, вероятно, убьет меня. Скорее всего, случайно, но он все равно сделает это и даже не моргнет.

До тех пор, пока он не поймет, что все равно должен навести порядок. Хотя он, вероятно, просто обвинил бы меня, сказал, что я напала на него или что-то в этом роде. Черт его знает. Он детектив… Я почти уверена, что он знает, как избежать наказания за убийство.

Я срываю с себя одежду и натягиваю джинсы, черную майку и толстовку с капюшоном, прежде чем набирать номер Томми. Он должен знать, что я скомпрометирована.

Телефон звонит всего один раз, прежде чем я слышу его успокаивающий голос на другом конце провода.

— Успокойся, Кью, девочка. Я знаю, что ты собираешься сказать, но ты в безопасности. Я уже разобрался с этим.

Мои колени подкашиваются, и я соскальзываю по стене на пол, рыдание застревает у меня в груди.

— Как? — Спрашиваю я, едва в состоянии произнести это слово.

— У меня настроено оповещение для твоего лица. В ту минуту, когда видео было опубликовано, моя программа запустилась и автоматически удалила его из интернета. Так что их просто нужно удалить в источнике, и все в порядке. Даже если бы у Трента было настроено оповещение, он не успел бы просмотреть видео до того, как программа стерла их.