— Прости, Ангел. — Его слова звучат тихо, когда он подходит к ней, и ее удивленного вскрика, когда он с легкостью перекидывает ее через плечо, почти достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться. Я всегда думал, что хотел бы женщину, которая знала бы свое место, но я начинаю думать, что огонь, который живет в Куинн, — это все, чего мне не хватало.

Мне всегда нравилось охотиться на свою добычу, и всегда гораздо веселее, когда они превращают это в вызов. У меня такое чувство, что Куинн станет лучшим испытанием, с которым я когда-либо сталкивался.

Она еще не знает об этом, но мы уже заявили на нее права. Сегодняшний вечер только укрепляет это.

Томми может попытаться оспорить это со мной, но старик знает, когда давить, а когда нет, и если он попытается давить на это… что ж, он быстро поймет, что я не валяю дурака.

— Отпусти меня, ты, огромный неуклюжий олух! — кричит она, колотя Хантера по спине сжатыми кулаками, но он не сбавляет шага. Он страдал и похуже этого.

Гораздо хуже.

У всех нас есть история.

Улыбка, которая играет на его лице, говорит мне все, что мне нужно знать. Он наслаждается этим так же, как и я. Мой телефон жужжит у меня в руке, отвлекая мое внимание от нее.

О'Коннор

Снаружи

— Пошли, — говорю я Рори, который достает пистолет и первым открывает дверь. Мне все еще не нравится, что он так поступает, но дурацкая иерархия, которая присутствует в играх, в которые мы играем, означает, что он чувствует необходимость действовать первым и убедиться, что территория свободна от любых угроз.

Независимо от того факта, что потерять его было бы так же сокрушительно для империи, которую мы построили, как если бы мы потеряли меня или Хантера.

Не то чтобы он так это воспринимал.

Никогда.

С тех пор, как мой отец дал ему убежище от улицы, дал ему цель и привел в семью, его мнение было определенным. Он всегда считал себя ненужным и сломленным, тупым инструментом, созданным для решения сложнейших проблем.

Мой отец, возможно, был не самым лучшим отцом в традиционном смысле этого слова, но он сделал меня тем человеком, которым я являюсь сегодня, и я не могу сердиться из-за этого. Даже если я знаю, что никогда бы не стал относиться к своему ребенку так, как он относился ко мне, моим братьям и сестрам. Мама делала все возможное, чтобы компенсировать то, каким холодным он мог быть, а что касается двух других, я знаю, что у нее получалось лучше. Но я был самым старшим… Мой отец заявил на меня права в тот момент, когда узнал, что у меня есть член, и надругался надо мной так, как не потрудился сделать с двумя другими. Я уверен, что они по-своему относятся к этому, но я могу честно сказать, что они выиграли от сделки.

Мы все немного сломлены, но Рори значит для меня гораздо больше, чем он когда-либо может себе представить. Они оба мне как братья.

Я снова улыбаюсь, когда Хантер подходит к нам, наш маленький пленник все еще доставляет ему проблемы. У нее пышные формы, но по сравнению с Хантером она крошечная, так что вряд ли это проблема. И все же я не могу удержаться от того, чтобы провести рукой по нижней части ее позвоночника и по изгибу ее задницы. Она замирает, и моя улыбка становится чуть шире.

— Продолжай бороться, и ты увидишь, на что мы способны, Котенок. Убери пока свои когти. Мы не желаем тебе зла, но, если ты продолжишь сражаться, я сделаю все необходимое, чтобы остановить тебя.

Я практически чувствую, как борьба покидает ее тело. Как бы мне не нравились угрозы, особенно учитывая то, что я знаю о ее прошлом, они в такой же степени направлены на ее безопасность, как и на нашу. Я не знаю, кто находится снаружи, и если кто-нибудь увидит ее с нами, пока Рори проводит зачистку, и заметит хотя бы каплю несогласия между нами, она станет мишенью.

Мир, в котором мы живем, окружен тенью, и никто никогда не утверждал, что это безопасно, но я отказываюсь подвергать ее большей опасности, чем это абсолютно необходимо. Если для этого придется связать ее и заткнуть ей рот, тогда я это сделаю. Даже если она возненавидит меня за это.

— Чисто, — окликает нас Рори снаружи.

— Ты собираешься идти? — Я спрашиваю ее. Она отвечает покорным вздохом, который передается прямо моему члену. Мысль о том, что она подчиняется мне, делает то, чего не должна, по крайней мере, не сейчас. У меня такое чувство, что ее подчинение мне так, как я хочу, займет некоторое время.

К счастью, я терпеливый человек.

Ну, в основном.

Иногда.

Я киваю Хантеру, который ставит ее на ноги, и она смотрит на меня снизу вверх, ее поза выражает согласие, но блеск в ее глазах и вздернутый подбородок, когда она смотрит на меня, — это явный вызов, и мне это чертовски нравится.

— Хорошая девочка, Котенок. Пойдем.