Мы же миновали эту залу и следующую, и ту, что находилась за ней, и вышли в парковый закуток. В воздухе витал густой аромат роз, но солнце спряталось за тучи и духота стояла такая, что казалось, вот-вот разразится дождь. Ларвель крепко удерживала меня за локоть и неторопливо, но уверенно двигалась лабиринтом подстриженных кустов. Тут и там между ними виднелись статуи незнакомых героев и богов, и мне невольно казалось, что они провожают нас взглядами. А может быть, это был кто-то ещё…

На одном из поворотов я задержалась, оглянулась через плечо и заметила, как тёмный силуэт промелькнул между шпалерником и тут же скрылся среди листвы. Я нахмурилась и невольно вспомнила свой первый разговор с Надаэром.

«Не люблю, когда за мной шпионят», – сказала я тогда. Теперь-то я понимала, какой дурочкой была…

«Привыкай…» – ответил он. И, похоже, здесь действительно не было места, за которым бы никто не наблюдал.

По мере того как они продвигались по лабиринтам аллей, Яна всё отчётливей замечала, что парк ухожен и подстрижен далеко не везде.

Ларвель вела её одной ей известным путём и не позволяла сворачивать, но когда их дорогу пересекали другие аллеи или если в сторону ответвлялись узкие дорожки, ей удавалось разглядеть, что всего в нескольких метрах от этой ухоженной части прячутся переломанные стволы деревьев и слышатся грубые мужские голоса, поблёскивают оружейные эфесы.

Пару раз она видела гвардейские патрули и вблизи. Тогда ей удавалось рассмотреть, что помимо шпаг в складках их плащей прячутся ещё и короткие стволы – револьверы или мушкеты она бы точно не сказала.

Ларвель не позволяла ей замедлить шага ни на миг. Однако, чем дальше они заходили, тем ближе слышался звон металла. Яна уже хотела было повернуть назад, когда Ларвель сильнее стиснула её локоть и пальцем указала вперёд.

– Почти пришли, – озвучила она, и там, куда указывала её рука, Яна увидела быструю речку с каменистыми берегами и перекинутый через неё узкий мост. По обе стороны моста стояли гвардейцы. Не укрылось от взгляда Яны и то, что двое гвардейцев на ближней стороне одеты в небесно-синие плащи, отделанные серебром. На тех же, что стерегли другую сторону, плащи имели пурпурный цвет и их украшали золотые галуны.

– Мне не нравится этот мост, – воспротивилась было она, но Ларвель продолжала подталкивать её вперёд.

– Калерон очень тебя ждёт, – прошептала вполголоса она.

– Это мне не нравится ещё сильней! – заметила Яна. Но, подумав, замолкла. Ларвель была в чём-то права. Нужно было выслушать обе стороны. Иначе она рисковала угробить свою жизнь и только потом узнать, что пожертвовала собой ради людей, которых следовало убить.

«Почему она назвала Надаэра палачом?..» – пронеслось в голове.

Тем временем Ларвель снова подняла руку, показывая куда-то вдаль, и, приглядевшись, Яна различила полукруглую колоннаду, стоявшую чуть в стороне от реки.

Там, за столиком, сидели две фигуры. Обе принадлежали мужчинам. Один был облачён в алую мантию, и Яна без труда догадалась, что перед ней тот самый кардинал, о котором она слышала уже несколько раз. Однако кардинал Ловейн, если это и был он, сидел к ней спиной, так что лица его разглядеть Яна не могла.

Другого, несмотря на расстояние, она видела достаточно хорошо. У него были длинные каштановые волосы и красивое, но довольно неприметное лицо. Он держал на столе одну руку и, покручивая в руках золотой кубок, что-то торопливо говорил. Камзол, лежавший на его плечах, также был алым, как и гвардейские плащи.

– Это – принц Калерон? – спросила Яна, и Ларвель кивнула.

Яна перевела взгляд на стражников, стоявших по обе стороны моста. Из всего увиденного она легко могла сделать вывод, что на той стороне дворца обитает другая группировка и скорее всего одетым в синее туда путь заказан.

Она оглянулась на Лаэрвэль и теперь с удивлением отметила, что та одета в ярко пурпурное платье. Затем вспомнила слова, которые слышала от Надаэра уже дважды: «Они были одеты не в цвета Калерона. А это не его стиль».

Опустила глаза на собственную белую блузку – платьев в её шкафу висело множество, самых разных цветов, но выходя из спальни, Яна не думала, что цвет может играть такую роль, да и попросту не рассчитывала на долгие прогулки.

Потом она вспомнила шрам на лице Асмодея и слова Надаэра: «Неужели ты не видела, к чему привело моё доверие к нему?»

И тут же другие слова, сказанные Лаэрвэлью: «Его называют палачом».

Как одного, так и другого, Яна едва знала. Ещё недавно она думала, что между ней и Надаэром пролегло понимание, некая близость, понятная только им двоим – но очень быстро обнаружила, что ошиблась.

Наконец, она обернулась и посмотрела назад, туда, где в тени аллеи скрывалась неясная тень.

На этот раз преследователь не стал прятаться, и Элирена легко узнала чёрный плащ Надаэра и пристальный взгляд неотрывно смотревших на неё синих глаз.

Яна разозлилась и решительно двинулась вперёд.