Надаэр и Ренвил разошлись в разные стороны. Асмодей присел на краешек моего плаща и обхватил себя руками. Он явно мёрз, и мне захотелось его согреть. В конце концов, он мой супруг… Подумав, я отвергла эту идею. Злость на всё происходящее оказалась сильней.

– Может быть кто-нибудь разожжёт костёр? – всё-таки поинтересовалась я.

Доран кивнул и взялся за дело, так что через некоторое время всем нам стало немного теплей. Хворост, правда, насквозь промок, костёр чадил и почти не горел, но это было лучше, чем ничего.

Мы сгрудились вокруг огня и стали ждать возвращения проводников.

Ренвил вернулся первым. Он нашёл какое-то сопряжение, ведущее в знакомые ему и Асмодею места. Мне название не говорило ничего.

– Дождёмся Надаэра, – прервала я их спор о том, идти туда или не идти. Оба замолкли, поскольку без князя мы действительно не могли уйти никуда.

Надаэр появился ещё через полчаса.

– Я нашёл переход, – сказал он. – Отличный переход в знакомые мне места. Поместье леди Олерман.

– Назад в Аркенор… – с сомнением произнёс Дайолен.

– Это достаточно далеко от столицы, – возразил Ловейн. – Идём туда.

Больше спорить никто не стал и, затоптав костёр, мы тронулись в путь.

***

Несколько часов мы шли на восток. Серая хмарь не расступалась, хотя подняв глаза к небу и можно было увидеть, что солнце уже достаточно высоко.

Надаэр шёл впереди, но стоило мне попытаться приблизиться к нему – ускорял шаг.

Калерону не становилось лучше, и его вялые стоны потихоньку начинали утомлять.

Все остальные двигались в молчании. Окружающий туман лишь подкреплял мрачное настроение, которое овладело, видимо, всеми.

Я вспоминала тот день, когда меня заставили пройти испытание и подтвердить, что во мне течёт кровь Элайи.

Что они пытались этим доказать?

Весь план с самого начала был похож на полный бред. Мне стоило лучше прислушиваться к обрывкам разговоров, которые я слушала тут и там. Ещё в поезде Надаэр говорил про беспорядки в Лекоре. А беспорядки никогда и нигде не разрешались явлением божества. Мир этот с самого начала слишком походил на наш, чтобы так глупо попасться, поверить, что всё здесь решается сказочным путём.

Оглядываясь по сторонам, видя изуродованное лицо Асмодея и сгорбленную фигуру Ловейна, я всё отчётливее понимала, какой была дурой. Магия не делает этих людей отличными от нас. Ловейн, до того казавшийся мощным и благородным стариком, теперь ощутимо сдал. Я видела, что идти ему нелегко. Как и оба принца, он не привык к пешим прогулкам. Все они были обычными вельможами, привыкшими только к дворцовому распорядку. Балам, красивым церемониям и интригам. И ни у кого из них, похоже, не собирались прорезаться сверхспособности, которые позволили бы им спасти себя и нас всех.

Другое дело Надаэр с его друзьями. Эти держались хорошо. Вега то и дело поглядывала на Калерона и, похоже, больше думала о нём, чем о себе. Глядя на её хрупкую фигурку, я никогда бы не подумала, что она так легко перенесёт поход.

Дайолен постепенно выдыхался, но взгляды, которые он бросал на принца, тоже трудно было не заметить. Похоже, он скорее умер бы сам, чем позволил оставить Калерона здесь.

Так и не улучив момента, чтобы переговорить с Надаэром, я вместо этого приблизилась к Ренвилу и полушёпотом спросила:

– Почему его называют палачом?

Ренвил вскинулся. С укором посмотрел на меня. Но, кажется, сразу понял, о ком речь.

– Только не начинай рассказывать, что я не должна этим интересоваться, – сразу же предупредила я. – Мне уже надоело, что вы держите меня в стороне от всего. Сам видишь, к чему это привело.

Ренвил вздохнул.

– Это долгая история, – сказал он. – У Надаэра была возлюбленная… Так вышло, что люди… – он покосился на Калерона и оборвал себя на полуслове. – Что люди, которые хотели надавить на Асмодея, взяли её в заложники. Надаэр отыскал их и убил всех.

– И это всё? – я фыркнула. – В вашем-то феодальном королевстве, где братья калечат братьев этим можно кого-то удивить?

– Он вывесил их тела в парке вдоль реки. И написал, что так будет с любым, кто попытается причинить вред его близким. У нас так не принято. Так что да, этим можно удивить.

– Близким… – медленно повторила я, но Ренвил мою реплику не подхватил. Поэтому я спросила сама: – А что стало с девушкой? Где она теперь?

– Мертва, – Ренвил на меня не смотрел. – Как я понимаю, её убили сразу же, как только Надаэр начал штурм.

Я молчала. Не знала, что сказать. Меня, конечно, никто не убил… По крайней мере пока. Но я откровенно испытала на себе, насколько безжалостным может быть Надаэр. И я его не понимала. Совсем.

Я никогда не была особенно жалостлива – мир, в котором я родилась и выросла, был по-своему жесток. Может я не видела крови и трупов наяву – но достаточно насмотрелась на них в кино, чтобы разучиться испытывать жалость.