– Тебе придётся поверить, – устало сказала Яна. – Я повторюсь. Я не больше хочу быть вашей королевой, чем ты желаешь, чтобы я ею была. Также и Надаэр… Но мы оба хотим, чтобы этот мир продолжал существовать.

– Какая разница тебе? – Пьетта вскинула голову и прищурилась, внимательно глядя на Яну.

– Мне некуда идти. И я не жестока. Вот и всё. Если можно не губить людей – то я хочу, чтобы никто из них не погиб.

Наступила тишина. Несколько секунд в зале царило молчание, а затем один из спутников Пьетты пронзительно выкрикнул:

– Ложь! – и рванулся вперёд.

Одним быстрым движением второй ударил его эфесом в висок, и тот осел на каменный пол.

Равнодушным взглядом Пьетта проследила за этим происшествием.

– Мне нужно подумать. И поговорить со своими людьми, – резюмировала она.

Яна кивнула.

Пьетта огляделась по сторонам в поисках выхода.

– Доран проводит тебя, – Надаэр кивнул другу, и тот достал аррак, чтобы выполнить приказ.

Доран, Пьетта и их спутники растворились в серой мгле портала. И только тогда голос Торвана снова приказал из темноты:

– Ловейн, убери своих людей. Нам тоже нужно подумать. И поговорить.

На сей раз Ловейн кивнул и знаком приказал варлокам отступить. За несколько секунд те выполнили приказ, и в зале остались всего четверо: Надаэр, Яна, Торван и Ловейн.

Надаэр и Яна всё ещё стояли по колено в воде, поддерживая друг друга.

Торван выступил из темноты и двинулся к ним.

Ловейн тоже шагнул вперёд.

Яна невольно отметила, как похожи их движения. Хотя теперь, когда она видел рядом оба лица, уже не могла бы перепутать их между собой.

Оба они были мягкими и в то же время уверенными, оба были украшены мягкими короткими бородками и очерчены волнами седых волос. И всё же они были разными.

В чём заключается эта разница, Яна не знала. И мягкость и сила в обоих лицах была абсолютно разной, вот и всё.

– Ты победил, – устало признал Ловейн, осматривая фонтан. – Он ожил. И это сделал один из твоих людей.

– Да, – устало согласился Торван. – Я победил.

– Сегодня, – уточнил Ловейн. – Кто знает, что будет через десять лет? Не провернётся ли снова колесо?

– Может быть, – согласился Торван. Посмотрел на Надаэра. – Выбирайтесь, – сказал он. – Поговорим, когда вы вернётесь во дворец.

Ни Ловейн, ни Торван не использовали арраки. Они синхронно шагнули в сумрак и растворились в нём.

В Аркеноре наступала осень.

Со дня, когда Яна впервые ступила в новый мир, прошло больше трёх месяцев.

Иногда тяжёлых, иногда выматывающих. По большей части жарких и бесконечно долгих.

Оглядываясь назад, Яна не могла отделаться от чувства, что прожила целую жизнь. Совсем чужую – и в то же время внезапно ставшую её собственной.

Пьетте удалось утихомирить союзников. Однако, переговоры длились ещё долгих два месяца. Пьетта сменилп окружение и при поддержке новых советников тщательно продумывалп каждый пункт своих требований.

По её настоянию в Аркеноре появились Сенат и Городская Управа. И хотя теперь Яна волей неволей следила за политическими новостями, большую часть вопросов внутренней политики эти два органа взяли на себя.

Яна не слишком расстраивалась по этому поводу. Чем больше она знакомилась с жизнью Пандемониума, тем скучнее ей становилось здесь.

Пусть на улицах вместо бензина пахло навозом, а вместо машин мимо окон кофеен проносились летающие экипажи на магическом приводе – это место слишком напоминало ей дом. И в то же время домом не было.

Надаэр уехал сразу же после того, как убедился, что королева в безопасности. Даже с Торваном Яне пришлось встретиться без него.

Разочарование было мгновенным и таким сильным, что она и не знала, как воспринимать этот отъезд.

Однако не прошло и двух недель, как незнакомый мальчик прискакал во дворец на чёрном коне и принёс письмо, которое согласился отдать только лично в руки Её Величеству.

Яна раскрыла письмо в одиночестве, стоя у окна, и поняла, что строчки прыгают и разбегаются перед глазами от подступивших слёз.

«Я помню всё, что тебе обещал, – писал отправитель. И хотя Яна впервые видела этот почерк, не перепутала бы его ни с чьим другим. – Я помню и то, что сказала мне ты.

Пожалуйста, не делай глупостей, Яна. Дождись меня.

Обещаю, я вернусь. И больше уже никогда не оставлю тебя одну».

Яна скомкала письмо и сделала глубокий вдох, но успокоиться в тот вечер так и не смогла.

Она и сама понимала, что Надаэру лучше не быть сейчас здесь. Не присутствовать на похоронах Асмодея, не видеть его закрытый гроб.

Не давать повода для сплетен и слухов… Хотя Яна и сомневалась, что выдержит положенный траур целый год. Она и знала-то Асмодея не так долго, как должна была по нему горевать.

Носить траур целый год и не пришлось.