Тот, кого ты любила. Тело – это всего лишь оболочка, самое главное увидит только твое сердце!

Лика ничего не говорит. Она стоит напротив – бледная, тонкая, чистая, как цветок из утреннего сада, и, кажется, вот-вот потеряет сознание. «Я была уверена, что все будет как в сказке, – написано на ее лице. – А теперь ты явился в теле, к которому мне даже не хочется прикасаться!»

Лика разворачивается и выбегает из палаты, Диомедея бежит за ней, я вытаскиваю из руки иглу капельницы и наматываю силиконовую трубку вокруг своей шеи…

* * *

Я вскочил с глухим воплем, тяжело хватая воздух. Я сидел на кровати в кромешной тьме, взмокший от пота и запутавшийся в простынях.

– Я не собираюсь вовлекать ее в подобные отношения ни при каких условиях, все, успокойся, – пробормотал я себе, пытаясь взять себя в руки.

Я опустил ноги на пол и попытался встать, но тело едва слушалось. Держась за стены и спотыкаясь, я спустился в гостиную, включил лэптоп и запустил программу слежения.

Сияющая белая точка безмятежно мерцала там, где я и надеялся ее увидеть, – в маленьком прямоугольнике, обозначающем дом в пригороде Симферополя. Я запустил пальцы в волосы и долго сидел в темноте, не в состоянии оторвать глаз от сигнальной точки на мониторе. Сколько раз я пытался запретил себе следить за Ликой, но желание убедиться, что с ней все в порядке, всегда оказывалось сильнее.

Я клацнул на зеленый кружок «Спотифая» и выбрал единственную композицию в моем списке: Lamb – Gabriel. Раньше я просто не мог слушать ее. Эта песня была на диске, который я унес с могилы Катрины, и с тех пор слишком сильно, до головокружения, напоминала мне о ней. Но теперь я слушал ее и больше не задыхался от боли. Теперь она возвращала меня мыслями в совсем другой день и место:

Двадцать третье апреля.

Одна из богом забытых трасс где-то в самом сердце крымских степей.

Сумасшедшая весенняя гроза.

Ангел с мокрыми волосами, в моем свитере, сидящий рядом на пассажирском сиденье…

– Крис?

Я оглянулся: в дверях, подпирая косяк плечом, стояла Диомедея. Я свернул программу слежения и прикрыл крышку ноута. Но песня продолжала звучать, наполняя тишину восхитительными клавишными аккордами.

– Дио? Я думал, ты еще на вечеринке.

– Приехала полчаса назад. Собиралась лечь, но что-то не спится.

Что-то слишком связная речь для человека, который только что под завязку залился алкоголем.

– Красивая песня, – заметила сестра.

– Да, – все, что смог ответить я.

– Она же у тебя в машине. И больше никакой музыки вообще. Что это за трек такой… особенный?

«Господи, да она вообще не пьяна!»

Диомедея плюхнулась рядом – пижамка с утятами, волосы вымыты и уложены, ночной крем толстым слоем на мордашке. Сто лет не видел ничего подобного.

– Что-то ты слишком трезвая, – сменил тему я. – И причесанная. Разве после таких вечеринок не полагается падать в кровать прямо в платье и туфлях?

– Все ясно. Песня очень особенная, но черта с два я об этом узнаю.

– Как-то так. Как вечеринка?

Дио наградила меня взрывоопасным взглядом и пихнула локтем в бок.

– Было… несколько странных происшествий.

– Надо же. Например?

– Например, один касавчик разбил затылок другому безо всяких на то причин. Просто проходил мимо, а потом схватил беднягу за воротник и тряхнул спиной об стену. Прикинь. Все до сих пор недоумевают, что на него нашло.

– О, я уверен, что у этого красавчика была на то серьезная причина, – натянуто рассмеялся я, влез в толстовку и побрел на кухню.

Меньше всего мне сейчас хотелось говорить об этом ублюдке Бутео. Диомедея вскочила и двинулась следом. Ох, что-то мне подсказывало, что на этот раз она просто так не отстанет. И тот факт, что на часах три ночи, ее тоже не смутит.

Диомедея отсыпала мне еще тротила из-под ресниц.

– Ну-ну. Но потом случилось нечто еще более странное.

– Я весь внимание.

– Ты можешь себе представить ситуацию, когда молодой свободный мужчина отказывается от общества чертовски привлекательной девушки, которая всегда ему нравилась. Более того, они когда-то были любовниками и проводили кучу времени вместе.

– Тебя кто-то отшил на вечеринке? Вот подлец, – хмыкнул я.

– Я говорю о тебе и Эланоидес, – сказала Дно, пропуская шутку мимо ушей.

– На это у меня тоже были причины, – с раздражением ответил я, мысленно посылая болтливой Элли ведро летающих гнилых помидоров.

– Например, какие? Серьезно. Я была уверена, что вы уйдете с вечеринки под руку. И мама тоже.

– Я сделаю вид, что не слышал этого.

– Выкладывай, что происходит. С тобой творится что-то неладное.

Я налил себе полный стакан воды и выпил его залпом.