– Успеешь, герой. Но сначала дай ей время привыкнуть, что ли, ко всей этой мистике! Она любит эту оболочку. И только ее. И как бы ты ни хотел, чтобы она любила именно тебя, – боюсь, она захлопнет дверь перед твоим носом, как только ты явишься к ней в своем теле. Да, твой родной… акваланг чертовски хорош, но эта девица его знать не знает!

– Разве рано или поздно не придется узнать?

– Ну-ну. И еще: что если ты уйдешь в новый прыжок раньше, чем сможешь восстановить свое собственное тело? Что тогда? Будет обидно, если ты уничтожишь это тело, а новое будет таким, что перепугает ее насмерть. Не всякая сможет полюбить безногого старика, как бы тот ни старался. Сам понимаешь.

Это не приходило мне в голову. Диомедея набрала воздуха в легкие и выплеснула на меня новую порцию своего красноречия:

– Поговори с ней, Крис! Не решай за вас двоих, даже если твое решение кажется тебе единственно правильным. Уничтожив это тело, ты можешь лишиться возможности завоевать ее!

– Если уж ему приспичит завоевывать ее, то он как-нибудь сделает это в новом теле, – пожал плечами Альцедо, болтая в воздухе ногой в розовом тапке.

Дио натянуто рассмеялась.

– И какова вероятность, что в следующий раз его забросит в подходящее тело? В тело, которое она сможет полюбить? Ее не в чем будет упрекнуть, если она не придет в восторг от тела старика или тяжелобольного! Она всего лишь человек. Который не в состоянии воспринимать и оценивать душу отдельно от тела, даже если очень захочет! Она попросту была лишена возможности научиться этому!

– О, если она готова любить Криса только в теле смазливого юнца, – это ее проблемы, – усмехнулся Альцедо.

– Альчи, лучше бы тебе помолчать. Крис, придержи свою ревность: она полюбит и твое тело тоже. Потом.

– Допустим, что так, – нервно рассмеялся я, запуская пальцы в волосы. – Но что если потом мое тело преподнесет мне… неприятный сюрприз, Дио? Я принимаю твои аргументы, но они вторичны.

Сначала я должен убедиться, что Инсанья вросла в меня намертво, переплелась с моими нервами и больше не оставит меня. И я не отправлюсь к этой девушке, пока не выясню это наверняка. Я знал ту, которая пыталась любить за двоих. Лика ею не будет.

Круг замкнулся. Мы пришли к тому, с чего начали, и теперь устало озирались по сторонам. Диомедея тяжело вздохнула и наградила меня суровым, упрямым взглядом.

– Значит, это окончательно решение?

– Да.

– Когда ты собираешься это сделать?

– Как только Никтея даст разрешение на прогулку по облакам.

Диомедея быстро поднялась со стула и вышла из комнаты.

– Я поддерживаю твое решение, – подмигнул мне Альцедо. – Не такая уж плохая затея убедиться, что у человека есть парашют, прежде чем уносить его за шкирку в небо.

– Ценю, fra.

Десять минут спустя сестра снова влетела в гостиную с небольшим чемоданом в руках и курткой через плечо.

– Прости, Крис, я больше не могу здесь оставаться и не буду частью этого… темного заговора. Эланоидес вчера предложила пожить у нее, и я, пожалуй, приму это приглашение. Увидимся. Даст бог, скоро.

– Клянусь, она что-то задумала, Крис, – хихикнул Альцедо, как только Диомедея прикрыла за собой дверь. – Я знаю это выражение лица! Наверняка уже на полпути к Ники с мольбой запретить тебе прыгать. Или летит к предкам с требованиям принять санкции.

– Черт, надо было приковать ее к батарее, – рассмеялся я.

– Я пас. Не хочу чтобы Неофрон потом замесил меня в тесто.

Смеемся, как ненормальные. Я допиваю свой кофе и чувствую себя так, словно парю в метре над землей. Теперь я разрешу им расти – своим крыльям. Пусть прут из-под кожи, выстреливают до потолка. Еще совсем чуть-чуть, и Лика Вернер получит право собственности на мою душу, мое тело, мою Вселенную.

* * *

Я прошел мимо охраны, воспользовался служебным лифтом и влетел в приемную как ошпаренный. Холеная секретарша в строгом костюме завидела меня издалека и тут же сверкнула улыбкой.

– Синьор Фальконе, доброе утро.

– Salve! Никтея уже есть? – задыхаясь, спросил я.

– Да, – кивнула та. – Сейчас доложу ей. Кофе хотите?

– Я сам доложу ей, если ты не против, – я рванул к двери кабинета Ники и без стука влетел внутрь.

Щедрое утреннее солнце заливало обитель генерального директора Уайдбека. В воздухе витал аромат хорошего кофе и дорогих сигарет. Никтея, облаченная в безупречный деловой костюм, стояла у распахнутого окна и курила, неловко зажав сигарету в искусственных пальцах. Колеблющийся воздух тут же подхватывал тонкую синюю нить дыма и вытягивал ее наружу. Ники вздрогнула от звука распахнувшейся двери, дернула рукой и – сигарета в ее пальцах сломалась пополам.

– Еще раз так сделаешь, и больше не видать тебе моих новогодних подарков, – сказала она, глядя на опадающий на ее туфли пепел.

– Ну нет, лишай меня чего угодно, только не подарков! – улыбнулся я, целуя ее в щеку.

– Доброе утро, bambino, – растаяла она.

– Но вообще-то ты прямо сейчас можешь сделать мне очень большой подарок, Ники.