В тот день я должен был просто шагнуть в облако без парашюта. Урсула знала о том, что должно случиться, но на лице не дрогнула ни одна мимическая мышца, когда она направила вертолет к Альпам. Она – женщина-стальной-канат, выдержке которой позавидовал бы каждый второй. И одна из тех немногих, кто знает значение слова «десультор».

Так что когда я увидел ее перед собой с окаменевшим лицом, то понял, что случилось что-то нетривиальное. Критические неполадки с двигателем вертолета или хуже. Но уже в следующий момент стало ясно, что я просто-напросто съехал с катушек: Урсула говорила по-русски и она только что назвала меня Феликсом.

И еще она сказала, что…

Она не пилот.

В том, что у меня психическое расстройство, я не сомневался ни секунды. Но мое сознание восприняло эту галлюцинацию как подарок – лучший подарок из всех, что я когда-либо получал. Я так прижал ее к себе, что будь это не Урсула, а обычная девушка, ее ребра, скорей всего, не выдержали бы. Кажется, я просил ее не уходить. Кажется, она возмутилась, что я считаю ее галлюцинацией.

Не Урсула. Лика. Которая сейчас была внутри тела моего пилота.

Но этого просто не могло быть.

– Послушай, у меня слишком мало времени, – начала она и чем больше говорила, тем больше я убеждался в том, что у меня стремительное бурное помешательство.

Она не разрешала мне умирать. Она хотела быть рядом. Она предлагала мне себя с такой чистой детской непосредственностью, что в один миг все, что раньше имело для меня смысл, – потеряло его. В один момент я был готов отречься от всех своих клятв, имя Катрины впервые исчезло со всех таблоидов моей памяти, мгновение – и все мои железобетонные принципы и многоэтажные аргументы сравнял с землей тайфун по имени Лика.

Ей хватило одной минуты, чтобы заставить меня усомниться в том, что принятое мной решение – единственно правильное. Ей хватило одного прикосновения, чтобы дать мне понять, что эта болезнь, этот голод, эта депрессия и зависимость – это всего лишь одна сторона Луны. И что есть еще другая – там, где боль превращается в блаженство, темнота – в сияние, а удушающая гравитация – в бесконечный свободный полет.

Она звала меня на эту обратную сторону Луны, протянув мне ладони. Она звала меня, не представляя, чем это может обернуться для нее самой…

* * *

«Невеста Габриэля Фальконе, герцога Феррарского, во время церемонии бракосочетания в соборе Сан-Джорджио стала объектом странного внимания со стороны стаи голубей. Голуби, неизвестно как проникшие в собор, слетелись и сели на плечи Марии-Изабелле Санторо ко всеобщему изумлению, внеся переполох в ряды гостей. Невеста, однако, не испугалась и даже покормила птиц рисом, не снимая шелковых перчаток. Епископ объявил, что эти птицы – знак благословения Божьего…»

«Придворные и подданные не устают восхищаться герцогиней Марией-Изабеллой. Она добра и обходительна. Даже ее милые странности – изучение латыни и необычайная любовь к птицам – только украшают ее. Герцог подарил молодой жене трех ловчих соколов. Герцогиня обожает соколиную охоту. По дворцовым покоям не счесть книг на латыни и птичьих клеток: зная о страсти герцогини, гости поднесли ей несметное число экзотических птиц, включая пару заморских попугаев от короля Франции и дюжину фламинго от испанской принцессы…»

«После рождения первенца герцогиня Феррарская Мария-Изабелла Фальконе-Санторо тяжело больна. Она уже вторую неделю не приходит в сознание. Врачи настаивают на кормлении герцогини через специальную трубку, в противном случае она умрет от истощения. Герцогиня ровно дышит и сердце ее бьется в спокойном ритме. Найдены лучшие врачи во всей Европе, которые пристально следят за ее здоровьем».

«Не прошло и трех месяцев после начала странной сонной болезни герцогини, как герцог поселил в семейном особняке содержанку. Приближенные источники сообщают, что в случае кончины Марии-Изабеллы содержанка станет новой хозяйкой Феррары. Кто эта женщина и откуда она родом – неизвестно».

«Герцог объявил, что опасается, что герцогиня Феррарская больше никогда не выйдет из состояния странного сна. Приближенные давно окрестили Марию-Изабеллу спящей красавицей: La bella addormentata. Если герцогиня не проснется в ближайшие два месяца, то герцог, с позволения епископа, волен расторгнуть брак с Марией-Изабеллой. "Мой сын нуждается в матери, живой и любящей”, – заявил герцог».

«Герцог Феррарский объявил о предстоящей свадебной церемонии: он берет в жены свою загадочную содержанку. Торжество состоялось в закрытом кругу, где присутствовали только члены семьи Его Светлости и приближенные ко двору лица. Новая герцогиня будет носить имя Анастасия-Рената, герцогиня Феррарская. Наследник герцога, сын Марии-Изабеллы, не чает души в мачехе: ребенок проводит с новой мамой все свое время».