Уже с середины улицы было видно, что на краю деревни стоят машины и какие-то люди в оранжевых ярких жилетах, как у дорожных рабочих. Вблизи было еще интереснее. Машин было много, все разные, они стояли на грунтовке друг за другом, хвост уходил за поворот, к нему присоединялись подъезжавшие новые машины. Людей было больше, чем во всей деревне, кто-то был в жилете, кто-то без, у некоторых были черные рации на поясе. Люди ходили, курили, разговаривали наперебой. Анку кто-то окликнул, и она остановилась, а Гриша пошел вдоль машин, пытаясь их пересчитать.

— Есть лишние жилеты у кого?

— У Таньки вроде были, спроси у нее! — крикнул в ответ высокий бородатый мужик, сидевший в машине с распахнутыми дверцами и переобувавшийся в высокие ботинки на шнуровке.

К двери его машины была привязана на короткий поводок небольшая рыжая собака, Гриша хотел погладить и сделал шаг в ее направлении, собака залилась лаем и начала клацать зубами.

— Аккуратно, кусается, — предупредил его бородач. — Лучше руки не тянуть. Зато нюх отличный, в лесу кого угодно найдет.

— А у меня тоже есть собака, — похвастался Гриша, — только она сейчас снова в лес убежала. У нее тоже нюх крутой, кого угодно найти может. Но она не кусается, только рычит и огрызается иногда.

— Какой породы?

— Польская овчарка.

— Не слышал о такой.

Над толпой раскатился громкий механический голос:

— Ребят, через полчаса в лес выходим, пока ждем опаздывающих.

Гриша дошел до хвоста машин и вернулся в начало к толпе людей. Мальчик подпрыгнул и увидел на капоте разложенную карту. Вокруг капота столпилось человек десять, мальчик заметил в толпе худого сгорбленного отца Кира, и скособоченного деда, и еще пару местных женщин. Высокий мужчина с седыми волосами и рупором на груди рисовал что-то на карте маркером и спорил с женщиной, стоявшей рядом, люди вокруг гудели и что-то обсуждали. У машины рядом был открыт багажник, к ней периодически подходили люди и клали туда пакеты с едой, две женщины в косынках рассматривали пакеты и обсуждали, что хлеба на такую толпу не хватит, нужно будет ехать в ближайший магазин.

— Ближайший в десяти километрах, — сказала местная женщина, — но мы принесем хлеба, вы что, не надо никуда ехать.

Гриша хотел пролезть поближе к капоту, на котором лежала карта, но увидел, как из больницы вышла и пошла к толпе тетя в длинной серой юбке и пиджаке, и побежал к ней.

— Представляешь, тут двадцать машин разом, а людей человек пятьдесят, больше даже, — делился впечатлениями мальчик, когда тетю заметили местные.

— А вы чего пришли? — сказал отец Кира. — Это она, смотрите, она из той семьи странной. Ясновидящей себя называет. Она, может, на мать мою и напала.

— У вас совесть-то есть, вы зачем сюда пришли? — крикнула местная женщина в платке, которую Гриша не знал.

Люди замолчали и с интересом посмотрели на тетю — красивую женщину в длинной серой юбке с темными волосами, убранными в высокий пучок. Гриша тоже посмотрел на тетю. Она выглядела очень спокойной.

— Я не нападала на вашу мать. Никто не нападал, — коротко сказала тетя, немного покраснев от того, сколько людей на нее смотрят. — Мне не нравятся слухи, которые ходят про мою семью, и в моих интересах найти Анну, чтобы вы уже перестали про нас плохо думать и говорить. И я не называю себя ясновидящей, я и есть ясновидящая. Я знаю, что ваша мать заблудилась в лесу, сегодня во сне я видела ее. Ей страшно, она очень устала и не может больше идти. Я хочу ее найти, так же как и вы. Она там, ждет помощи. — Тетя показала рукой на лес, и люди невольно обернулись посмотреть на блестевшую реку, деревянный мостик из бревен и тропинку, уходящую в темные, непроницаемые ряды сосен. — Давайте не будем терять время и спасем ее.

Отец Кира с неприязнью посмотрел на тетю, но сказал уже мягче:

— Ладно, чем больше людей, тем лучше, наверное. Но одна вы в лес не пойдете.

— В лес один никто не пойдет, — вмешался высокий седой мужчина в жилете и с рупором на груди, — не хватало нам новых пропавших. Нас шестьдесят два человека, разделимся на четверки, ищем в две смены. Собираемся, подходим на инструктаж! — сказал он в рупор, и люди стали подходить к нему поближе.

— А я не поняла, — сказала молодая женщина, нашедшая все-таки лишний оранжевый жилет, — мы ищем живую старушку или ее тело?

Отец Кира вздрогнул и побледнел. «Жалко его все-таки, — подумал Гриша, — хоть он на нас и бочку катил, и человек вообще неприятный».

— Пока исходим из того, что Анна жива, — ответил мужчина. — Всего четвертый день, тепло на улице, она может быть жива. Работаем на отклик, прочесываем лес. Подходим ближе, оперативнее давайте, чего плетемся-то, бодрее, веселее, — повторил он в рупор. — Паш, ты в кроссовках опять? Сколько можно повторять, в кроссовках в лес не пущу, подожди тогда, пока кто-то вернется, ботинки попросишь.

— Он у них, видимо, главный, да? — шепнул Гриша подошедшей Анке.

Та кивнула.

— В прошлом году тоже он командовал.