"Судно, на котором Вы отплываете, доставит Вас на Мальту. Вы передадите имеющееся у Вас письмо адмиралу Вильневу и коменданту Мальты. Командующий военно-морскими силами Мальты предоставит Вам другое судно, на котором Вы доберетесь до Италии, откуда дилижансом доедете до Парижа и там передадите прилагаемые депеши членам правительства.

Вы останетесь в Париже 6—10 дней, после чего также дилижансом возвратитесь в порт Неаполитанского королевства или в Анкону. Обратный путь Вы должны проделать не в Александрию, а в Дамьет. Перед отъездом из Парижа постарайтесь увидеть одного из моих братьев, члена законодательного собрания. Он передаст Вам необходимые документы.

Я рассчитываю на Ваше усердие во всех непредвиденных ситуациях, которые могут возникнуть на пути выполнения Вашей миссии и которые не должны помешать Вам доставить депеши правительству и привезти обратно послания от него.

Бонапарт".

Этот текст, который произвел большое впечатление на Фура, поставил задачу перед историками: верил ли Бонапарт в успех этого вояжа? Ведь в те времена на Средиземном море хозяйничали англичане, и их корабли постоянно курсировали вдоль берегов Александрии. Маловероятно… Хотя бы потому, что информация, которая содержалась в послании Директории, была незначительной: оккупация Суэца генералом Боном, экспедиция в глубь Египта, предпринятая Дезе, реорганизация армии, стягивание турецких сил в Сирии… Чтобы удалить неудобного мужа, Бонапарт не колеблясь мог пожертвовать военным кораблем и его экипажем. Но, как писал Марсель Дюпон, "великие люди имеют слабости, перед которыми отступил бы любой честный человек".

Фур отплыл 28 декабря на сторожевом корабле "Охотник", которым командовал капитан Лоранс. Он не стал скрывать от лейтенанта трудности предстоящего путешествия.

— Прямо напротив нас, — сказал он перед тем, как поднять якорь, — находится английская эскадра, состоящая из трех барков и одного фрегата. Я не хочу быть пессимистом, но думаю, у нас всего один шанс против четырех, что мы сможем прорвать блокаду. В любом случае нам надо выйти только ночью. "Охотник" — легкое судно, и если идти с погашенными огнями при благоприятном ветре и если не будет неприятной встречи, мы сможем к рассвету быть в шестидесяти милях от берега.

В семь часов вечера сторожевик поднял якорь и покинул порт. Встревоженный Фур отказался идти спать и оставался всю ночь возле капитана. Все двенадцать часов он стоял с ним на мостике, слушая свист ветра и скрип мачт, обращая внимание на малейшие посторонние звуки. Ему все время казалось, что вот сейчас из тьмы появится гигантская масса английского судна.

На рассвете он спустился в кают-компанию выпить бокал горячего вина. В этот момент раздался крик: "Парус за кормой!" Капитан Лоранс схватил подзорную трубу.

— Это англичанин. Он настигнет нас примерно через пять часов. Уничтожьте ваши бумаги. Нас могут захватить.

Фур, надеясь на чудо, предпочел спрятать драгоценные бумаги, аккуратно свернув их, в самую интимную часть своей одежды.

В полдень "Охотник" был задержан для досмотра. Его команда спустила паруса и была вынуждена опрокинуть пушки за борт. Два английских офицера поднялись на борт в сопровождении нескольких вооруженных матросов, и капитан Лоранс, его офицеры, вся команда и лейтенант Фур были доставлены на британское судно "Лев".

Как только англичане узнали, что лейтенант едет с поручением от Бонапарта, английский комендант позвал своих помощников.

"Его обыскали, — пишет герцогиня д’Абрантес, — раздев до нижнего белья, пытаясь найти то, что было спрятано в самом укромном месте."

Не найдя ничего интересного, англичанин спросил лейтенанта:

— Как ваше имя?

— Жан-Ноэль Фур!

"С этим именем, — продолжает герцогиня, — у капитана "Льва" были связаны самые свежие новости из Египта, и, если бы он был жителем Каира или Александрии, он бы хитро подмигнул, отметив такое забавное стечение обстоятельств".

Идея снова посмеяться над Бонапартом, привести его в замешательство "во время его любовной идиллии" показалась капитану именно тем замыслом, которым будут удовлетворены в Англии.

— Мсье, — обратился он к Фуру, — прежде чем возвратиться в Англию, корабль, которым ее величество оказала мне честь командовать, должен совершить рейс во внутренние моря. Я вынужден буду содержать под стражей офицеров команды "Охотника". И поскольку ваша миссия теперь закончена, я мог бы предложить вам многомесячный круиз. Но если вы дадите мне честное слово, что ваши действия не будут направлены против Англии, пока длится война, я буду счастлив доставить вас в то место Египта, которое вы соблаговолите указать.

— Я даю вам честное слово, — сказал Фур, обезумев от радости.

В тот же вечер капитан "Льва", довольный представившейся возможностью устроить забавную проделку, повез лейтенанта в Египет.

…И там Фуру суждено было узнать, что не все крокодилы плавают в Ниле.