Наполеон очень не любил, когда осуждали его поведение. Он страшно разгневался, разбил вазу, разорвал занавес и удалился в свой кабинет, яростно хлопая дверьми. Однако замечание Жозефины заставило его задуматься, и некоторое время он воздерживался от игры в фавна в анфиладах Тюильри. А для удовлетворения своих мужских потребностей продолжал в сопровождении Констана наносить свои визиты дамам в маленький домик на Аллее вдов. В полночь, когда весь Париж засыпал, он надевал круглую шляпу, редингот и тайно покидал Тюильри, не забывая оставить возле окна канделябр с зажженными свечами, чтобы поддержать легенду о себе как о человеке, работающем все ночи напролет…

Однако эти ночные выходы вскоре стали так утомлять его, что иногда от усталости он падал в снег прямо перед гвардейским постом. И ироничный блеск в глазах часового, который он успевал заметить, привел его наконец к осознанию всей смехотворности своего поведения.

Со следующего дня Бонапарт решил использовать для своих удовольствий "отару придворных дам", которые с галантной готовностью предлагали себя в его распоряжение несмотря на его презрение к ним. У этих дам было такое желание заняться "фрикон-фрикетт" в его постели, что они покорно позволяли оскорблять себя, считая высшим благодеянием, что хозяин соизволил обратить на них свое внимание.

Когда у него появлялось желание видеть их, он вызывал всех в салон, где они должны были выстраиваться, как солдаты. Камергер со списком в руке проводил перекличку и говорил:

— Ни одна из вас не должна ни под каким предлогом выходить из шеренги.

После этого открывалась дверь и гвардеец провозглашал:

— Император!

Наполеон, с насмешкой во взоре, насвистывая, входил в зал и обходил батальон в юбках. Перед каждой женщиной он останавливался, задавая вопросы, как некогда своим пехотинцам, и давал отнюдь не любезные комментарии.

— Ваша фамилия? Сколько лет? Сколько детей?.. A-а, это вы! Бог мой! А мне говорили, что вы хорошенькая…

Остановившись перед двадцатитрехлетней молодой женщиной, улыбавшейся ему, он скорчил отвратительную гримасу:

— Знаете, вы ужасно постарели…

В другой раз он потрепал за ухо зрелую даму, воскликнув:

— В вашем возрасте вам уже недолго осталось…

Обращаясь к дочери графа Бено, он ухмыльнулся:

— Ах, черт побери! Я узнал вас по вашему большому носу, он такой же, как у вашего отца…

Однажды один свидетель передал диалог, рассказанный нам Стендалем:

— "Ваша фамилия?

Молодая женщина покраснела:

— Монтескье.

— О! Это хорошая фамилия!

— Он был добрый гражданин.

— О нет! Он был великий человек.

Потом Бонапарт повернулся к соседке мадам Монтескье:

— Как глупа эта женщина!.."

Несмотря на грубости Императора придворные дамы продолжали бесстыдно трепетать, думая о нем. Но именно в этом любовном эскадроне Наполеон выбрал себе ту любовницу, которую искал.

Это была мадам Дюшатель. Ее муж, государственный советник и генеральный директор дворцовой регистратуры, был слишком стар, чтобы окружить жену любовной заботой, как этого требовал ее пылкий темперамент. Она была очень красива. Герцогиня д’Абрантес рассказывала, что мадам Дюшатель обладала "неотразимым очарованием удлиненных темно-синих глаз, которые выдавали со всей откровенностью те черты ее страстного характера, которые она хотела скрыть".

С самой первой встречи в потайной комнате, смежной с кабинетом, Наполеон и мадам Дюшатель поняли, что созданы для того, чтобы совершать в постели великие дела… Они были в восторге друг от друга и совершали любовные открытия, которые предсказывали им большое будущее…

Однако Жозефина скоро стала подозревать о новой беде и, как пишет Жозеф Тюркан в книге "Влюбленный Наполеон", "…призвала весь штат своих шпионов, чтобы застигнуть своего мужа врасплох". Он же, предупрежденный своей тайной полицией, решил, что мадам Дюшатель больше не должна появляться во дворце в неурочное время. И он сам, босиком, стал ходить по ночам в ее апартаменты. Послушаем Констана.

"Император ждал ночи, чтобы отправиться к своей любовнице, и когда во дворце все засыпали, он, забыв о предосторожности, в ночных панталонах, без туфель или даже без шлепанцев, пробегал весь путь, разделявший их апартаменты. Однажды на рассвете я заметил, что он еще не возвратился, и, боясь скандала, отправился, руководствуясь его приказом, предупредить горничную мадам Дюшатель, чтобы она известила свою хозяйку, что час настал. И уже через пять минут после передачи предупреждающего уведомления я увидел, что Наполеон вернулся в заметном волнении, причину которого я вскоре узнал. Возвращаясь обратно, он заметил горничную Императрицы, которая выслеживала его в коридоре. Решив принять меры против любопытства представительниц прекрасного пола, он послал меня к молоденькой дозорной из вражеского лагеря, чтобы передать ей приказ молчать, если она не хочет лишиться места, а также возможности устроиться куда-нибудь впредь.

Я не знал, добавил ли он к этим ужасным угрозам более мягкий аргумент, чтобы купить ее молчание, но то ли от страха, то ли благодаря вознаграждению той хватило здравого смысла молчать".